Мантык, охотник на львов

— Повремените, пожалуйста. Я не перебивалъ васъ, когда вы говорили, теперь не перебивайте и вы меня. Развѣ мы что знаемъ точно? Вотъ постоянно въ газетахъ печатаютъ разныя замѣтки. То капитанъ китоловнаго судна увидитъ змѣя въ нѣсколько километровъ длиною, то поймаютъ рыбу съ головою женщины, то спрутъ-восьминогъ, или пьевра величиною въ домъ нападаетъ на искателей жемчуговъ. Развѣ мы что знаемъ?

— Привидѣніе въ бѣлой одеждѣ и въ воду! Одежда тамъ намокнетъ. — сказалъ еврей, усмѣхаясь въ сѣдую бороду. — Ну, знаете! Это уже, чтобы дѣтей смѣшить.

— Это ему показалось, что одежда, а, можетъ быть, это было что-нибудь другое. Плавники, или крылья.

— И жареная телятина! — не унимался еврей.

— Всяко, всяко бываетъ, — упрямо говорилъ старый грекъ. — Это воды такія. Древнія воды. Святыя воды… Малиста!

Еврей пожалъ плечами и совсѣмъ вылѣзъ изъ койки.

— Всѣ воды одинаково древнія, — проворчалъ онъ. Коля не слушалъ ихъ дальше. Онъ кончилъ одѣваться и выбѣжалъ наверхъ. До привидѣнія ли тутъ было! Низкій ровный, розовый берегъ точно бѣжалъ навстрѣчу пароходу. Въ трепещущемъ прозрачномъ маревѣ дали едва намѣчались аметистовыя горы. На востокѣ подъ поднявшимся солнцемъ клубился розовый туманъ. По низкому берегу стояли кубическіе бѣлые дома. Съ берега тянуло неуловимымъ запахомъ востока, амброй, ванилью, ладаномъ, какими-то цвѣтами, какимъ-то дымомъ куреній и вмѣстѣ съ нимъ навстрѣчу пароходу вмѣсто шума волнъ шелъ людской гомонъ, крики, плескъ веселъ, звонъ колокола и далекіе свистки паровоза.

«Лаосъ» еле шелъ, чуть шелестя затихшими въ заливѣ водами. Навстрѣчу ему несся паровой катеръ съ агентомъ общества, такой веселый въ бѣлой окраскѣ и съ золотою, сверкающей трубой.

«Лаосъ» входилъ въ Портъ-Саидъ.

III БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ ПРАЗДНИКЪ НА «ЛАОСЪ»

Красное море встрѣтило пароходъ знойною и лѣнивою ласкою.

Темно-синее, прозрачное, бездонное небо казалось раскаленнымъ. Далеко на горизонтѣ тянулись узкою полосою розовыя облака. Море катило мелкія синія волны. Вдругъ за кормою изъ воды выпорхнетъ стая летучихъ рыбокъ. Блеснетъ серебряными брюшками, засверкаетъ лиловатыми, точно у ласточекъ, спинками и крыльями и упадетъ съ тихимъ плескомъ въ прозрачную глубину. Пароходъ идетъ ровно. Далеко за нимъ на длинномъ шнурѣ, сверкая, кружится лагъ[47] и на картѣ все ровные промежутки пройденнаго пути отмѣчаетъ булавкой съ флажкомъ старшій помощникъ капитана.

На верхнюю палубу и на спардекъ выставили соломенныя кресла и качалки, поставили различныя игры, и Коля съ удивленіемъ увидалъ, какъ много было пассажировъ на пароходѣ.

Двѣ молодыя загорѣлыя англичанки въ короткихъ платьяхъ то шагали быстрыми шагами вдоль парохода, то лежали въ изнеможеніи на соломенныхъ лонгшезахъ. Француженка, жена офицера, сидѣла подъ китайскимъ зонтикомъ въ креслѣ, а няня-негритянка въ бѣломъ платьѣ подлѣ нея играла съ ея ребенкомъ. Молодежь — пять французскихъ барышень и съ ними два офицера и трое штатскихъ бросали на расчерченные по палубѣ квадраты черные резиновые кружки. Они играли въ особую игру. Всѣ три класса вылѣзли на палубу и наслаждались тихимъ моремъ и плавнымъ бѣгомъ парохода.

Въ эти дни было рѣшено устроить обычный вечеръ и лоттерею-томболу въ пользу вдовъ и сиротъ французскихъ моряковъ, и офицеры парохода обходили пассажировъ, прося ихъ принять участіе въ концертѣ, или пожертвовать что-нибудь для лоттереи.

Мистеръ Стайнлей, купившій для Коли въ Портъ-Саидѣ прекрасную гитару, и всѣ эти дни слушавшій Колины пѣсни подъ нее, упросилъ Колю спѣть на концертѣ одну пѣсню подъ гитару. Коля разучивалъ свой любимый «Костеръ». Слова были имъ переведены по-французски и по-англійски и напечатаны въ программѣ.

Весь день концерта офицеры и матросы убирали ютъ парохода флагами, драпировками и развѣшивали вдоль бортовъ и по вантамъ разноцвѣтныя электрическія лампочки, создавая красивыя, причудливыя гирлянды.

Подъ мостикомъ устроили эстраду, втащили на нее піанино, украсили ее коврами, разставили кругомъ кресла и стулья.

Надъ моремъ спустилась темная, тихая ночь. Засверкали по небу безчисленныя, яркія, незнакомыя Колѣ южныя звѣзды. Ярко загорѣлся Сиріусъ, и Южный Крестъ легъ по небу. Съ трудомъ, въ этомъ яркомъ великолѣпіи тропическихъ звѣздъ, Коля разыскалъ свою любимую скромную Большую Медвѣдицу. Она лежала отверстіемъ котла внизъ, и далеко на горизонтѣ кротко мерцала родная Полярная Звѣзда. И, точно отражая сіяніе далекихъ звѣздъ, по всему пароходу послѣ обѣда вспыхнули праздничные огни иллюминаціи, и нарядно одѣтые пассажиры стали выходить на палубу — на праздникъ.

Весь пароходъ собрался на ютѣ. Всѣ пассажиры, всѣ матросы и стэварды, горничныя и коки парохода столпились, ожидая концерта, лоттереи и танцевъ въ теченіе всей душной тропической ночи. На мостикѣ оставалась только дежурная вахта, да въ самомъ нутрѣ парохода голые люди, обливаясь потомъ, обвѣваемые электрическими вентиляторами, непрерывно бросали въ раскаленную печку уголь, да машинистъ съ помощниками слѣдили за машинами.