Мануш-Вартуш (повести и рассказы)

— Для получения премии следует явиться лично на торжественное закрытие выставки двадцатого августа сего года. До шести часов вечера. В случае неявки премия будет выслана экспоненту.

Трубка зашумела, словно в ней закипала вода. И смолкла.

Мануш-Вартуш растерянно вышли на улицу.

— Сегодня двадцатое, — сказала Вартуш. — Верно?

Мануш кивнула.

— Если мы приедем в город сегодня, нам дадут премию. Лично. А если не приедем, этот, как его, экс-по-нент заберёт нашу премию себе.

— Какое право он имеет забирать? — удивилась Мануш.

— Так сказали в трубку. Значит, у них такое правило.

— А как же мы попадём в город? Ведь поезд идёт рано утром. Мы уже на него опоздали.

ПЛЫВИ, «КИТЁНОК»!

Лодка плыла по течению. Мануш гребла, а Вартуш, закинув голову, глядела в небо. Оно было похоже на большой пляж, усыпанный голубым песком. Солнце подкатилось к самой середине этого пляжа.

— Жалко «Китёнка»! — вдруг вспомнила Вартуш. — Теперь дядя Саркис обязательно сделает из него корыто.

Мануш грустно кивнула.

А Вартуш стала глядеть на море. Но она видела перед собой не зелёные волны, а большой, празднично украшенный зал. Играет музыка. Всё блестит вокруг. Совсем как на ёлке у них в школе. Только Деда-Мороза нет. Вместо него появился дядя Андрей в морской форме. Гулким голосом, слышным во всех концах зала, он вызвал Мануш и Вартуш Степанян и вручил им огромную коробку, на которой золотыми буквами написано: «Премия за чудо кактус-великан».

Все зааплодировали. Папа и мама с гордостью обняли Мануш и Вартуш. Ануш виновато потупилась. А мальчишки горько заплакали:

«Мы же не знали, что они такие замечательные девчонки, эти Мануш-Вартуш! Мы никогда в жизни больше не будем их дразнить. Простите нас, пожалуйста! И дайте нам, будьте добры, полюбоваться премией».

— Мануш, а Мануш, как ты думаешь, какую премию нам дадут?

— Наверно, хорошую, — решила Мануш. — Может быть… — но она не успела договорить.

— Мануш, смотри скорей! Что это? Да нет же! Не туда ты глядишь! Вон там! На пешеходной тропе, где ходят туристы.

Мануш посмотрела на берег, куда указывала ей сестра. Змейкой вьётся в гору дорога. Вдоль неё построились, как на лагерной линейке, рыже-зелёные сосны.

Девочки бывали в этих местах. Учительница возила их сюда на экскурсию. Эта тропа — излюбленное место туристов, хотя и окружена она неприступными кручами.

— Туда смотри! — показывает Вартуш.

Ах, вон что! С горы на тропу упало большое дерево. Должно быть, тот ураган его сломал, что бушевал позапрошлой ночью. Дерево так сливается по цвету с землёй, что не сразу его увидишь.

— Мануш, а Мануш! А слабо нам столкнуть дерево с тропы?

— Зачем оно нам нужно? Мы же в город торопимся!: — удивляется Мануш.

— А вдруг дядя Андрей здесь пойдёт и снова ушибётся?

СТАНЕМ ЛИ МЫ БОТАНИКАМИ?

Мануш остаётся на берегу и, заложив руки в карманы сарафана, терпеливо ждёт, пока сестре надоест её затея.

Сдвинуть дерево с места можно, кажется, только подъёмным краном. Оно будто успело врасти ветками в камни. Сколько Вартуш ни старается, сколько ни толкает его, дерево даже не шелохнётся.

Проходит, наверно, много времени, пока, выбившись из сил, Вартуш говорит сестре:

— Видно, мало я абрикосов ела! Поехали! Не придёт сюда дядя Андрей! Он ведь на заседание торопился.

Мануш не двигается с места. Губы её шевелятся. Она смотрит куда-то вверх, как всегда, когда решает серьёзный вопрос.

— А вдруг другой кто-нибудь здесь пойдёт? — наконец говорит Мануш.

Давно спала жара. Потемнело небо.

А Мануш и Вартуш всё пыхтят возле дерева.

Наконец оно не выдержало и с глухим ворчаньем откатилось с дороги.

Мануш-Вартуш спустились вниз, но не увидели на берегу своего «Китёнка», Второпях они забыли его привязать, и теперь лодка покачивалась шагах в пятидесяти от берега. Усилившийся ветер гнал её в открытое морэ.

Кто знает, может быть, для лодки это было счастьем? Корыто — нужная, уважаемая вещь, но лодка рождается, чтобы плавать, и мыльная вода никогда не заменит ей солёную. А вот девочки сегодня уж не попадут на выставку. Солнце покатилось купаться в море. Его рабочий день закончен. Значит, уже около шести часов вечера. А без лодки им не добраться до города и к ночи…

Дорога назад была долгой и трудной. Они шли по берегу, по крупным острым камням. Подымались и спускались со скал. На краю неба уже зажёгся пионерский костёр, когда Мануш-Вартуш наконец добрались до своего дома.

Папа, мама и старшая сестра Ануш сидели за столом в садике и ужинали. Увидев девочек, мама облегчённо вздохнула, Ануш возмущённо всплеснула руками, а папа строго спросил:

— Ну, что вы сегодня натворили, Мануш-Вартуш?

Косы Мануш были, как всегда, туго заплетены. Ленточки казались только что отглаженными. Даже белые носочки словно и не запылились.

А у Вартуш в поднявшихся дыбом волосах торчали колючки. Носок с одной ноги она ухитрилась потерять. На другой ноге он сохранился, зато у тапочки совсем отвалилась подмётка.

У Мануш-Вартуш был такой утомлённый вид, что даже Ануш расхотелось их ругать. И, забыв о педагогике, она подала каждой сестрёнке по горячему шашлыку на железном шампуре.