Манускрипт

После ужина Виро расселил хранителей по четыре человека в ученические комнаты, а Ричмольда отвел в тесную, но уютную комнатушку, предназначенную для библиографа при Библиотеке.

Он омылся неприятной прохладной водой из таза, переоделся в чистую пижаму, которая ждала его на кровати, лег, не накрываясь одеялом и глядя в узкое окно. Сейчас, в наступившей тишине, которая обычно сопровождает минуты до полуночи, он понял, чего ему так не хватало весь день: звонкого голоса Алиды с ее пустой, но милой болтовней. Ричмольд мысленно пожелал ей удачи в пути и уснул, представляя, где она сейчас может быть.

Глава 12, в которой у Алиды возникают проблемы

Алида с двенадцати лет была уверена, что влюблена в Ханера. Но ее раздражало, что половина соседских девушек тоже вздыхали при виде красавца-конюха.

Все началось жарким июльским днем. Ромашка, любимая кобыла Ханера, красивой «яблочной» масти, сильно расцарапала шкуру на боку, напоровшись на гвоздь, торчащий из изгороди. Слепни и мухи тут же налетели на рану, которая в летнюю жару начала нехорошо гноиться. Юный конюх не сразу заметил, что с его любимицей приключилась неприятность, и повел животное к домику травниц только под вечер. Бабушка отлучилась собирать цветы полуночницы – редкого растения с соцветиями в форме полумесяцев, которое лучше всего срезать в сумерки, и Алиде пришлось принять позднего посетителя самой. Она хорошо запомнила, как взволнованно блестели черные глаза юноши в свете коридорной лампы и каким сочувствием она прониклась к бедной раненой лошадке. Ученица травницы наспех собрала необходимые снадобья в корзинку и побежала на конюшню, едва поспевая за конюхом.

Она растолкла лепестки календулы, листья шалфея и тысячелистника в кашицу, капнула золотистой заживляющей настойки с горьким запахом из бабушкиного пузырька и нанесла смесь на бок Ромашке, шепча старый заговор, вычитанный в потрепанной книжке. Алида сама не очень-то верила в силу слов, но заклинание звучало так притягательно-волшебно, что она вдруг почувствовала себя великой травницей древности, умеющей исцелять одними лишь наговорами.

Наутро Алида обнаружила букетик васильков на крыльце, и у нее не было никаких сомнений насчет того, кто мог его оставить. Пронзительно-синие васильки, подаренные в знак благодарности пятнадцатилетним конюхом с черными глазами, пробудили в сердечке Алиды такой сладкий восторг, что она потом попыталась изобразить эти цветы на чашке.

Получилось на удивление неплохо, и эта чашка до сих пор оставалась у Алиды самой любимой, потому что напоминала о букете от Ханера.

Но сейчас она почему-то все чаще ассоциировала этот рисунок с цветом глаз Ричмольда и искренне удивлялась такой перемене.

Первая ночь на шхуне «Волчья пасть» далась Алиде тяжело. Она, не снимая пальто и шарфа, устроилась на узкой кровати, отвернувшись лицом к стене. На Ханера она старалась не смотреть, чтобы он ненароком не узнал ее. А ночью ей открылась жуткая правда о предмете воздыхания: конюх храпел так раскатисто, что стены каюты дрожали. И даже шарф, намотанный так высоко, что закрывал уши, не спасал от шума. Судно стремительно бороздило простор Большой Воды, раскачиваясь на волнах, то поднимаясь вверх, то ухая вниз. Алида содрогалась от страха каждый раз, когда особенно мощная волна сажала шхуну верхом на свою горбатую спину, а потом, выждав пару мгновений, спускала вниз.

Кое-как Алида задремала в объятиях докучливой качки и храпа Ханера. Мурмяуз свернулся у нее в ногах. Кажется, конюх не узнал кота, и это, несомненно, было Алиде на руку. Она проснулась с первыми лучами солнца, пробивающимися через пыльный иллюминатор. Ханер еще спал на соседней койке, беззащитный и взъерошенный, и Алида постояла немного, любуясь им, стараясь не дышать, чтобы не разбудить. В любой другой день она многое отдала бы за возможность путешествовать с ним в одной каюте. Может, это и есть то, за что она могла бы отдать часть души Вольфзунду?.. Но сейчас им с Мурмяузом желательно как можно реже попадаться на глаза команде. Они доплывут до Птичьих Земель, а потом пойдут в одиночку искать бабушку. Правда, где именно ее искать, она еще не придумала. Да и с чего Пристенсен взял, что наставники там? Но это был лучший вариант из имеющихся. Не бездельничать же в городе!

Алида осторожно вышла из каюты на напоенный сыростью воздух. Багряные паруса натянулись на ветру, как выпуклые лепестки шиповника. Во все стороны от шхуны растянулось серое полотно беспокойных волн с белыми гребешками пены. Алида никогда не видела, чтобы вода простиралась настолько далеко, и ей вдруг подумалось: а что, если Большая Вода бесконечна? Что, если они, закружившись на волнах, сбились с пути и плывут куда-нибудь, где земная поверхность обрывается водопадом, который спускается прямо в бездну Вселенной?

– Эй, парень, это ты травник? – Незнакомый голос разбил сонную утреннюю тишину, нарушаемую до этого лишь скрипом мачт да вздохами волн.