Манускрипт египетского мага (СИ)

Все, напряженно слушавшие Георгия Михайловича, перевели дух. История оказалась и вправду захватывающая. Кое-что было известно, но последовательный рассказ со всеми подробностями произвел странное впечатление. Особенно здесь, этом маленьком местечке, в горах, можно сказать вдали от цивилизации. В это трудно было поверить, но многое уже подтверждалось. И главным доказательством тому служил сверток в холсте на столе перед ними.

Как-то не сговариваясь после рассказа Георгия Михайловича все стали смотреть на стол, на холщевый сверток, как бы ожидая, что продолжение рассказа уже заключено в нем. Василий Осипович посмотрел на Ника:

— Николай Александрович, вам принадлежит право развернуть его.

Ник пододвинул кресло поближе, надел нитяные перчатки и стал осторожно разворачивать холст, внутри которого оказался другой сверток, из грязной ветоши. Ник принялся за него, движения его рук стали медленными и осторожными. Ник помнил со слов Ивана Александровича, что кроме книг там могут быть еще и обрывки бумаг и пергамента. Так оно и оказалось. Первой на глаза Нику попался кусок плотной бумаги, видимо ее Иван Александрович счел пергаментом, плохо выделанной, на вид довольно старой. На бумаге был план крепости с отмеченной на нем нишей, где хранились книги.

Вставший за его спиной Георгий Михайлович задумчиво сказал:

— По виду бумаги можно предположить, что эта карта не так уж стара. Скорее всего, начало 19 века.

Ключевский, внимательно разглядывавший карту, которую Ник держал в руках, достал из кармана лупу. Покачав головой, он произнес:

— Несомненно, карта не старая. У меня есть версия.

— Пожалуйте, Василий Осипович, — живо отозвался Георгий Михайлович.

— Я полагаю, что эта карта была сделана на обрывке бумаги тогда, когда шел штурм Ахалцихской крепости Паскевичем. Известно, что из крепости вышли несколько человек и что-то унесли. Скорее всего это и были наиболее ценные рукописи из Ахалцихской библиотеки. Кстати, Паскевич охотился за древними манускриптами очень рьяно, он вывез древние рукописи из Ардебиля и из Эривани. Возвращаясь к нашим местам, полагаю, что когда манускрипты прятали в замке Тамары, тогда наспех и сделали карту этого места. Представляю, какая за ней шла охота!

Тут до сих пор молчавший Александр Михайлович оживился:

— Ну, просто тайны Монсегюра. До сих пор все гадают, что за сокровища были вынесены катарами из Монсегюра. Может, тоже книги? Известно, что много-то унести «совершенные» с собой не могли.

— А вот еще обрывок какого-то листа, он почти весь обгорел. Ну, это скорее всего старофранцузский, но лист так испорчен, что вряд ли можно что-нибудь разобрать. Но попробовать можно, — сказал Ключевский, пытаясь через лупу разобрать написанное. — Но тут что-то совсем непонятное. Почему-то речь идет об Индостане, боге Шиве и…вот тебе на… жемчужине? Я, видимо, плохо понимаю, странный набор слов, а остальное ничего не понять.

Ключевский был задумчив. Ник взглянул на него и вдруг понял, что Василий Осипович пытается сообразить, нет ли тут связи. Он даже внутренне похолодел. «Не может быть!» — промелькнуло у него в голове. Он переглянулся с Аполлинарием. У того тоже был ошарашенный вид. Видимо, эта картина, когда перед самым началом окончательного штурма Ахалциха тайно несколько человек, рискуя своей жизнью, вынесли что-то из крепости, очень была похожа на то, как при осаде Монсегюра четверо «совершенных» тайно покинули крепость и унесли из Монсегюра сверток, в котором, как признался под пыткой комендант крепости Монсегюр Арно-Роже де Мирпуа, были унесены все сокровища катаров. А что катары считали сокровищами, вот в чем загадка, над который уже несколько веков бьются многие светлые головы. И что было в обгоревшем листе? Индостан, бог Шива, жемчужина… И больше нельзя разобрать ни одного слова.

И тут все услышали голос до сих пор молчавшего Георгия Александровича.

— Давайте смотреть дальше, что в свертке, — с горящими от нетерпения глазами сказал он. — Вдруг разгадка уже близка.

Ник кивнул головой. Все уже были так увлечены, что забыли, кто из них кто. Уже потом Ник вспомнил, что он весьма невежливо кивнул тогда, вместо того, чтобы ответить не просто великому князю, но наследнику-цесаревичу.

Он продолжил исследование свертка. Нетерпение всех было столь велико, что из трех рукописей, находившихся в свертке, он сразу достал ту, которая была переплетена в телячью кожу. По-видимому Иван Александрович забыл предупредить его. Из телячьей кожи был сделан только футляр. А в нем лежал переплетенный в превосходный сафьян сам манускрипт. Ник с величайшей осторожностью раскрыл его. Все сгрудились над столом, уже забыв обо всем на свете.

Ник осторожно перевернул обложку. Внутри были несколько очень плотных листов бумаги, как потом сказал Георгий Михайлович, несомненно 16 век. Они были вплетены в книгу на кожаных шнурках таким образом, что осторожно потянув за шнурки, можно было вытащить из корешка все листы на несколько сантиметров.

— Очевидно, — сказал Георгий Михайлович, — что это и есть и шифр, и дешифратор.