Манускрипт Войнича. Самая загадочная книга тысячелетия

a1, a1 + d, a1 + 2d, … a1 + (n — 1)d, …

То есть в последовательности членов прогрессии (цифр или, как в данном случае, букв) каждый последующий член прогрессии получается из предыдущего путем добавления к нему какого-то постоянного числа.

Таким образом, автор манускрипта сначала занимался многоступенчатым шифрованием латинского текста, заменяя буквы в соответствии с математическими последовательностями, а затем заменял полученный текст условными значками.

Заявление Стронга не произвело особой научной сенсации, более того, его выводы были раскритикованы. Причины? Во-первых, он не представил сколько-нибудь подробных описаний своей работы над расшифровкой текста, не привел конкретных примеров перевода — лишь готовый текст. Как именно он сопоставлял латинский «исходник» с условными обозначениями, которыми заполнены страницы манускрипта, — тоже не было удовлетворительно объяснено. Также Стронг не привел никаких обоснований того, почему он «определил» в авторы манускрипта малоизвестного британского травника и астролога.

Противники версии американского врача утверждали, что труды Энтони Эскема не отличаются ни особым литературным талантом, ни какой-либо изысканностью — это типичные «рабочие справочники» астролога-лекаря XVI столетия, и сложно предположить, чтобы Эскем мог создать нечто настолько из ряда вон выходящее, как «манускрипт Войнича».

Одним словом, научная общественность решила, что исследование Стронга — из разряда тех, что провел, например, Джозеф Фили… Новизна заключалась разве что в том, что, привязав историю манускрипта к имени человека, жившего в XVI столетии, Леонелл Стронг снова «омолодил» документ.

В начале 1950-х годов попытки прочесть манускрипт предпринимает английский бригадный генерал Джон Хессел Тилтман (1894–1982). Он работал в британской разведке, начиная с 1920-х годов обучал шифровальщиков, принимал участие в исследованиях немецкого шифра «Лоренц». Интересно, что университетского образования Тилтман не имел, но его безусловный талант и огромную одаренность в области криптологии, математики, статистического анализа отмечали все, кто знал его.

Вскоре после Второй мировой войны Тилтман ушел в отставку и в 1951 году познакомился с Уильямом Фридманом. Еще в военные годы британский разведчик выступал за расширение военного сотрудничества с Соединенными Штатами, а после окончания военных действий ему выпала возможность «расширить сотрудничество» в сфере исследования «манускрипта Войнича». Правда, нельзя сказать, что Фридман и Тилтман сформировали нечто вроде рабочей группы: они изучали документ независимо друг от друга, а их переписка была не слишком активной.

Британский криптоаналитик получил практически те же неутешительные результаты, что и его американский коллега.

Джон Тилтман сначала не отрицал однозначно того, что манускрипт мог бы быть составлен на некоем искусственном языке. Были выявлены определенные закономерности в соотношении отдельных групп знаков, частотности отдельных символов. Но в итоге все же Тилтман пришел к выводу, что перед ним — не искусственно созданный язык, а довольно громоздкий многоступенчатый шифр.

Но прочесть манускрипт или хотя бы заложить основы для возможной расшифровки Тилтман также не смог.

В 1970-х годах он передал свои материалы относительно «рукописи Войнича» криптоаналитику Мэри д’Империо, которая в 1978 году издала книгу «Манускрипт Войнича — элегантная загадка». В этой монографии было обобщено и систематизировано практически все то, что было известно о книге на тот момент. Предисловие написал Джон Тилтман…

В 1960-х годах произошло много событий, на первый взгляд незаметных, но имевших значение для истории манускрипта.

В 1960 году умерла Этель Лилиан Войнич. Ее покойный супруг незадолго до смерти распорядился, что, если кто-то когда-либо пожелает приобрести манускрипт, кандидатуру покупателя должны будут одобрить Этель Лилиан, Энн Нилл и несколько «душеприказчиков» из числа известных антикваров и ученых. Вдова не занималась продажей манускрипта, руководила процессом уже после ее смерти Энн Нилл — на правах самого близкого к семье человека. О процессе «одобрения» кандидатуры потенциального покупателя — уже упоминавшегося нью-йоркского книготорговца и антиквара Ханса Крауса — мало что известно, но, видимо, возражений она ни у кого не вызвала. Правда, Краус пожелал иметь исключительные права на публикацию всех материалов, связанных с манускриптом, — видимо, этим и объясняется тот факт, что многие исследователи манускрипта получили от Нилл письма с просьбой вернуть сделанные ими копии страниц, если у них таковые имелись. Но к этому времени манускрипт был уже довольно широко растиражирован, копии вернули не все, и в итоге остановились просто на том, что все дальнейшие публикации будут согласованы с новым хозяином.