Манзовская война. Дальний восток. 1868 г.

Командующий войсками Туркестанского военного округа, генерал К.П. фон-Кауфман и военный губернатор Семиреченской области, генерал-лейтенант Г.А. Колпаковский вполне справедливо указывали на большое стратегическое значение горных перевалов, открывавших неприятелю дорогу в Семиреченскую область, и настаивали на сохранении контроля над долиной реки Текес и западной частью Илийского края, а также на 60-миллионной контрибуции. Дипломаты же беспокоились о поддержании мирных отношений с восточным соседом. После длительной борьбы стороны сошлись на компромиссном варианте, сочетавшем территориальные претензии военных с умеренным возмещением оккупационных расходов в размере 5 миллионов рублей. Прибывший для переговоров посол Китая Чун Хоу согласился с такими условиями и 20 сентября (2 октября) 1879 года подписал в Ливадии соответствующий договор⁹⁴.

Однако цинское правительство, испытывавшее сильное влияние «антииностранных» группировок, отказалось его ратифицировать и стало готовиться к войне с Россией. Петербургу пришлось принять ответные меры. Правда, спустя несколько месяцев стало очевидным, что быстрое усиление войск в Уссурийском крае возможно лишь при значительных расходах. Так, перевозка 8000 человек, необходимых для обеспечения надёжной обороны Владивостока, требовала фрахтования 16 океанских пароходов и вызывала ассигнование 250.000 рублей единовременно, а затем по 890.000 рублей каждый месяц⁹⁵. С учётом того, что длительность подобной экспедиции не могла быть менее двух месяцев, общий расход возрастал до 2.03 миллионов, тогда как заграничное плавание всех боевых кораблей российского флота в 1880 году стоило казне 2.6 миллиона рублей. К тому же морские перевозки, вполне допустимые при конфликте с Китаем, в случае разрыва с Англией становились невозможными. Переброска значительных подкреплений по грунтовым дорогам через Сибирь была делом весьма долгим и трудным. Наконец, как бы войска ни попали на театр военных действий, их следовало там кормить.

Когда Кульджинский кризис, изрядно поволновавший правительственные круги, миновал, в Петербурге приступили к обсуждению вопроса о спешном заселении Приморского края. Решение задачи подсказал опыт недавней перевозки судами Добровольного флота ссыльно-каторжных из Одессы на Сахалин и солдат из Кронштадта во Владивосток. По воцарении Александра III замысел получил окончательное оформление, и 5 декабря 1881 года император повелел в следующем же году приступить к доставке переселенцев морем за счёт казны. На берегу бухты Золотой Рог были выстроены 13 жилых бараков и два склада для имущества. Однако пример неудачного поселения уссурийских казаков побудил власти отказаться из излишнего администрирования и предоставить выбор мест для поселения самим крестьянам. Поэтому весной 1882 года во Владивосток привезли только ходоков, а первая партия переселенцев отправилась из Одессы на пароходах-«добровольцах» «Россия» и «Петербург» в марте 1883 года⁹⁶.

Согласно высочайше утверждённому 1 июня 1882 года мнению Государственного Совета во Владивостоке было организовано переселенческое управление, во главе которого встал Ф.Ф. Буссе. Ежегодно за казённый счёт из Одессы отправляли по 250 семей, но с самого начала появились и своекоштные переселенцы. Спустя два года выяснилось, что, затрачивая по 1200 рублей на перевозку одной семьи, государство не достигает цели: пользовавшиеся казённым пособием крестьяне в большинстве случаев оказывались недостаточно хозяйственными, да и слишком малообеспеченными. Поэтому, начиная с 1886 года, Добровольный флот стал принимать только тех, кто мог оплатить дорогу из своего кармана. С 1883 до 1897 года в Южно-Уссурийский край с казённой помощью въехало 754 семьи (4688 душ), а самостоятельно — 3552 (24.405 душ). Обратно вернулось только 72 семьи⁹⁷.

Вместе с тем, переселенцы — в подавляющем большинстве выходцы из Черниговской и Полтавской губерний — предпочитали селиться на чернозёмной приханкайской равнине. Для освоения же лесных пространств больше подходили уроженцы средней полосы России, но они не являлись собственниками земли, которая находилась в общинном владении, а продажа одних усадеб не давала средств, достаточных для переезда и первичного обзаведения. Поэтому местные власти в первые годы поощряли приток корейцев, так что Посьетский участок в итоге оказался заселённым в основном ими. Позднее областным начальством не раз предпринимались попытки ограничить корейскую иммиграцию или направить её в глубинные районы края, однако при каждой смене лиц на посту Приморского губернатора всё возвращалось на круги своя.