Мао Цзэдун

Возможно, Мао не представлял себе масштабы беззакония? Но ведь не мог же он не понимать, к чему вела вседозволенность! Нет, все он прекрасно знал, а потому именно он и несет ответственность за загубленные и искалеченные судьбы. Он — главный виновник массового террора, бессмысленного и беспощадного! Более миллиона человек были замучены, расстреляны, доведены до самоубийства в годы «полного беспорядка в Поднебесной», сто миллионов в той или иной степени пострадали! И только малая часть из них являлась членами партии или кадровыми работниками.

Да, все он знал и все понимал. И не только в течение долгого времени не пытался пресечь разгул анархии, но, наоборот, всячески поощрял его! Неуемная страсть к насилию, так отчетливо проявившаяся еще в «Докладе об обследовании крестьянского движения в провинции Хунань», не угасала в Мао ни на один миг! Да и как могла она ослабеть, если все время подогревалась кровавой революционной борьбой и чтением марксистской литературы. «Без разрушения нет созидания» — в эту ложную формулу Мао верил всю свою жизнь.

Его просто не волновали жизненные драмы жертв «культурной революции». Он жил в своем мире, в котором не было места человеческому страданию. Свободное время он проводил в обществе хорошеньких девушек семнадцати-восемнадцати лет, изредка меняя их на все еще притягивавшую его Чжан Юйфэн. По ночам уединялся с ними в облюбованную и богато обставленную комнату № 118 во дворце Всекитайского собрания народных представителей, а с конца 1966 года стал устраивать групповые «пижама-парти» и в Чжуннаньхае, в здании с зимним плавательным бассейном. Оно ему теперь нравилось больше, чем Павильон Аромат хризантем¹³¹. При этом он конечно же неизменно держал руку на пульсе огромной страны. Ни один крупный вопрос не решался без его ведома. Только он, Председатель Мао, был истиной в последней инстанции. И только он при желании мог спасти приговоренного.

Так поступил он, например, с Дэн Сяопином, «дело» которого в конце концов отделили от «компромата» на Лю Шаоци. Он хоть и ругал его то и дело на разных собраниях, ворча о том, что тот якобы шесть лет «начиная с 1959 года не докладывал» ему «о своей работе», но уничтожить его никому не позволял. Как бы ни был он зол на «коротышку Дэна», он все-таки ценил его феноменальные организаторские способности. «Критикуя и свергая Дэн Сяопина, Мао Цзэдун одновременно сохранял и оберегал его и в политическом плане, и физически как человека», — пишет младшая дочь Дэна Маомао. В июле 1967-го он даже проговорился одному из сподвижников: «Если у Линь Бяо подкачает здоровье, я все-таки думаю выпустить на сцену Дэн Сяопина. Дэн Сяопин, по крайней мере, будет членом Постоянного комитета Политбюро»¹³². Бывший генсек испытал только ужасы «круга первого». Его заставляли выступать с самокритикой, надевали на голову дурацкий колпак, ставили на колени, но до смерти не довели. 22 октября 1969 года вместе с женой и мачехой Дэна выслали в провинцию Цзянси, в одну из так называемых «школ 7 мая» — специальных лагерей трудового перевоспитания для кадровых работников. (Как мы помним, 7 мая 1966 года Мао послал Линь Бяо письмо о перестройке системы образования; отсюда это странное название лагерей.) Тут Дэн и жил в течение нескольких лет.

Вместе с тем его душевные страдания были безмерны. И не столько потому, что он лишился поста и власти. «Культурная революция» обрушила тяжелый удар на семью Дэн Сяопина. Его старший сын, Пуфан, студент Пекинского университета, будучи не в силах снести издевательства, в конце августа 1968 года выбросился из окна верхнего этажа одного из зданий Бэйда. Только чудом он не погиб, но, перебив позвоночник, на всю жизнь остался калекой.

Сыну Лю Шаоци, Юньпиню, повезло меньше: его попытка самоубийства оказалась фатальной. Дикий разгул террора 1966–1968 годов вынуждал многих кончать с собой. Не выдерживая бесчеловечного отношения, к попыткам самоубийства прибегали деятели культуры, профессора университетов, работники партийных организаций. В конце августа 1966 года после дикого «митинга критики и борьбы» покончил с собой, бросившись в озеро Тайпинху в Пекине, гениальный писатель Лао Шэ.

В январе 1967 года подстрекаемые Чжан Чуньцяо хунвэйбины и цзаофани Шанхая штурмом взяли здание городского комитета партии. Возглавлял этот бунт молодой охранник одной из текстильных фабрик Ван Хунвэнь, уже в ноябре 1966 года попавший в поле зрения маоистов. Ван тогда спровоцировал инцидент на станции Аньтин в предместье Шанхая, на тридцать часов перекрыв железнодорожное движение в Нанкин. Его сторонники просто легли на рельсы, требуя, чтобы им предоставили поезд для поездки в Пекин на встречу с «великим кормчим». «Революционные действия» Ван Хунвэня получили поддержку Чжан Чуньцяо, Цзян Цин и Яо Вэньюаня, которые стали использовать тридцатилетнего парня в своих интересах.