Маоистская фальсификация истории МНР и историческая правда

От управления государством была фактически отстранена конфуцианская просвещенная элита. За 130 с лишним лет правления монголов (со времени свержения династии Цзинь и до падения империи Юань в 1368 г.) высшие гражданские должности занимали лишь три китайца, высшие военные должности — два, главою цензората был только один ханец. Другие главные посты в администрации принадлежали или монголам, или же выходцам из покоренных ими стран — мусульманам и христианам. В течение 70 лет были отменены и не проводились государственные экзамены — основной путь пополнения бюрократии в феодальном Китае.

Можно привести много фактов, свидетельствующих о том, что монгольское иго в Китае так же, как и в других покоренных странах, «не только подавляло, оно унижало и калечило душу народа, ставшего его жертвой».[24] Тут же мы не говорим о том, как правдиво и с горечью писали в свое время сами китайские патриоты-современники тех трагических для Китая событий (поэты Вэнь Тяньсян, Сюйцзюнь Баоци, Чжан Чжу, Мао Цзучан и др.), а также китайский революционер-демократ Сунь Ятсен, великий писатель Лу Синь и др. Однако теперь маоисты пытаются предать все это забвению.

Следует напомнить теперешним китайским историкам слова Лу Синя, который, иронизируя по поводу фальсификации истории монголов гоминьдановцами, писал еще в 1934 г.: «В 20 лет я услышал, что когда «наш» Чингис-хаган покорил Европу, то был «наш» золотой век. Лишь когда мне исполнилось 25 лет, я узнал, что на самом деле в так называемый «наш» золотой век монголы покорили Китай и мы стали рабами. В августе сего года я перелистал три книги по истории Монголии, чтобы уточнить некоторые исторические факты, и только тогда уяснил, что прежде, чем покорить весь Китай, монголы покорили «Русь», вторглись в Венгрию и Австрию. Тогда Чингис-хаган еще не был нашим хаганом. Ведь русские раньше нас были порабощены, это они должны были бы сказать: «Когда наш Чингис-хаган покорил Китай, наступил наш золотой век».[25]

Не может не вызвать удивления, когда вышеупомянутый автор Цю Шушэнь, цитируя только что приведенные слова Лу Синя, пытается словесными трюками переиначить истинный смысл правдивых слов великого писателя и доказать, что эти слова писателя якобы не означают, что «деятельность Чингис-хагана не имеет отношения к истории Китая».[26]

Что касается истории Монголии в период Чингис-хана и его преемников, то следует отметить, что это был период весьма бурных, сложных и крайне противоречивых исторических событий, занимающих видное место во всемирной истории.

Научно-историческая оценка как самого Чингис-хагана, так и его завоеваний уже дана в марксистско-ленинской исторической литературе, в частности, в трудах монгольских и советских историков.[27] Тем не менее тут следует заметить, что возникновение единого феодального государства в Монголии было закономерным результатом многовекового самостоятельного социально-экономического развития общества кочевых народов, а также явилось, в частности, объективным последствием упорной, длительной борьбы этих же народов за самосохранение и независимость, против традиционных экспансионистских устремлений и действий китайских правителей. Создание сильного феодального государства показало большую потенциальную жизнеспособность «северных варваров», к которым китайские правители всегда относились с пренебрежением как к своим неполноценным «данникам», и которых они всячески пытались держать в повиновении. Утверждение единого монгольского государства было крупнейшим событием в истории кочевых народов вообще и монгольского народа в частности.

Исходя из марксистско-ленинского понимания роли личности в истории, мы подходим и к исторической оценке Чингис-хагана. Исторически сложилось так, что он оказался основателем единого монгольского государства. В этом деле сыграли большую роль не только его личные качества, но и потребности социального и политического развития монгольского общества в период, когда феодализм развивался в Монголии по своей восходящей линии. Чингиса так же невозможно изобразить персонажем китайской истории, как и нельзя рассматривать Цинь Шихуанди личностью монгольской истории. Чингис был и остается монгольским хаганом со всеми положительными и отрицательными сторонами своей деятельности. Следует отметить, что единое монгольское государство носило ярко выраженный классовый характер, а Чингис являлся наиболее ярким выразителем интересов класса монгольских феодалов.