Маори

— Некоторые, возможно, и поедут. Но запомни: китобои — люди привычки. Если пивные и игральные заведения останутся здесь, то останутся здесь и китобои, которые являются их завсегдатаями. В новом городе они не найдут подобных развлечений. Мы будем избирательно подходить к этому вопросу, учитывая опыт Корорареки.

Рассказывая о своих планах, он оживился, наклонился вперед. Глаза его блестели.

— Знаешь, Холли, как там красиво! Мы ехали с Ангусом и только и делали, что любовались природой. И земля там мягкая, густая. Она пригодна не только для разведения овец и крупного скота, но и для возделывания! Я уверен, — я всегда был уверен, — что предназначение этой страны отнюдь не в том, чтобы быть временной стоянкой для обалдевших от пьянок матросов, а чтобы стать житницей голодного мира! Я, например, точно знаю, что в Новом Южном Уэльсе люди голодают, потому что своих урожаев там почти нет. От нового города будет проще и быстрее ходить кораблями до Австралии. По крайней мере на несколько дней быстрее, ты только представь!

Она наклонилась к нему и взяла в свои руки его ладонь.

— Звучит неплохо, Роберт. Расписывать ты умеешь, что и говорить. А мы сможем там купить себе землю?

— Еще как сможем! Я построю тебе нормальный дом, Холли. Понимаешь, настоящий! Из отшлифованного камня и обработанных бревен! — Перед мысленным взором Коффина величественное сооружение уже было закончено и сияло во всей своей красе. — Совсем, как в Англии, честное слово! У тебя будут слуги и вообще ты станешь жить, как настоящая леди.

Она поднялась из-за стола, подошла к мужу и обняла его сзади. Он откинулся назад и почувствовал тепло ее нежного тела.

— Я знала, что делаю правильно, когда решила приехать к тебе из Англии. Я знала!

— А я… Я очень счастлив, что ты приехала, — тихо пробормотал он, мягко освободился от ее объятий и встал.

— Ладно, пора заняться делом. Надо сделать предложение нашим коллегам относительно найденного Мак-Кейдом нового места. Я уверен, что даже у нашего старого подагрика Абельмара не возникнет никаких вопросов, как только он взглянет на то, что мы ему покажем. Это будет красивый большой город, Холли. Когда-нибудь он станет известен во всем мире. Ангус предлагает назвать его Оклендом.

— Надо сказать Кристоферу о вашей находке. Он обрадуется. Мальчику здесь не нравится.

«Мне тоже, — подумал он, глядя ей вслед. — Хотя в Корорареке мне было не так уж и плохо. С этим местом у меня связано много хорошего. Здесь я начал свой бизнес. В Англии у меня не вышло бы ничего подобного».

Он вышел из дома на крыльцо и облокотился на перила, глядя на город. Солнце садилось. Где-то вдали что-то горело, он видел дым. Из района Пляжа раздавались приглушенные расстоянием вопли и крики, которые доносились до него, словно стенания проклятых перед вратами Ада. То и дело слышались выстрелы.

Пляж. Самое дикое место во всем Тихом океане. Мрачные каркасы мертвых левиафанов, на которых безудержно грешат матросы.

«Черт с ним, с Пляжем! Не будем обращать на него внимания. У нас великие планы!»

Он знал, что первой проблемой будут деньги. Для того, чтобы перевезти дома и прочее, нужно будет брать кредиты. А в Английском Банке было много людей, которые сильно сомневались в платежеспособности жалкой колонии, находящейся на самом краю света и пользующейся дурной репутацией. Благодаря предусмотрительности и жертвенности его жены, которая не побоялась продать свой дом в Англии, он будет испытывать меньше хлопот с переездом, чем его коллеги. Ему даже не понадобится кредит. Это хорошо, когда новая жизнь начинается без долгов.

А успех в делах… Это всего лишь вопрос времени и тяжелого труда. К последнему Коффин привык и не боялся его.

Надо будет приглядывать за Тобиасом Халлом. Несмотря на всю его грубость и жестокость, он, как и другие предприниматели, имел четкое собственное представление о будущем. Если ему дать шанс, он всех слопает и не подавится. Особенное удовольствие ему доставило бы, бесспорно, разорение «Дома Коффина».

Все это надо хорошенько обдумать, составить прогноз, планы. Он стоял на крыльце, рассеяно слушал крики и вопли, доносившиеся с Пляжа, смотрел на море, ощетинившееся у берега лесом мачт. Адские котлы окрашивали воды залива в кровавый цвет.

Лишь об одном ему было тяжело думать. Насчет этого он не мог строить никаких планов.

Мэри Киннегад все еще была в его сердце. Она преследовала его во снах, когда он лежал в постели рядом с Холли. Она по временам вставала перед ним мысленным взором и разрушала весь ход мыслей. Он вспоминал о ней всякий раз, когда в нем возникало желание физической близости с женщиной. Проклятая баба! Она мучила его, но Коффин никак не мог выбросить ее из своей памяти. Она цеплялась за него, за его мысли, душу, сердце… Держала его в тисках. Его не мучила бессонница, но всякий раз, засыпая, он видел ее во снах. И почему ему так часто грезился Туото? Почему у него всегда был укоряющий взгляд?

Он устало потер лоб. Неделя была очень трудной. Необходим отдых. Холли поможет ему. Она поймет и посочувствует… С ее помощью он забудет… Он должен забыть!