Мар. Щит императора (СИ)

Увидев, какое количество документов наш «секретарь» принес его величеству на подпись, я невольно посочувствовал императору, который должен был все это внимательно прочитать, что-то исправить, дополнить и отдать обратно на доработку. Примерно половину бумаг он действительно отложил, треть после изучения все-таки подписал, а касательно остальных вызвал по очереди господина иль Дара и аль Нора, которого я упорно продолжал про себя величать Ястребом. Устроил им по отдельности форменный допрос, досконально выясняя, на какие цели эти двое запросили такие средства. И только убедившись, что траты необходимы, поставил подпись на документах.

Господин Роско, наш казначей, явился за бумагами лично и тяжело вздохнул, увидев размеры предстоящих трат на переоснащение армии и обнаружив, что его величество временно снизил ввозные пошлины на некоторые товары. Чуточку повеселел, обнаружив повышение ряда налогов. Но сдулся, узнав, что почти все они пойдут на переобустройство имперских дорог.

Да, траты наш милейший господин Роско ужасно не любил, и каждый раз, когда ему предстояло растрясти казну, на его лице появлялось такое выражение, словно платить предстояло из собственного кармана. Чисто по человеческим меркам это было скверное качество, однако для главного казначея страны – одним из важнейших достоинств, ради которых собственно император его и держал.

Отпустив господина Роско уже в темноте, Карриан бросил взгляд за окно, а затем на оставшуюся нетронутой кипу бумаг, и отчего-то задумался. Покосившись на местный аналог часов, я мысленно согласился, что до полуночи его величество с делами точно не разберется, и так же мысленно вздохнул, представив, что снова должен буду его усыпить.

Его величество, похоже, тоже об этом вспомнил, но вместо того, чтобы заняться тем, на что еще хватало время, он впервые за целый день обратил на меня внимание и, повернув голову, бросил:

– Я должен закончить с документами сегодня. Это займет два часа.

Я промолчал, не совсем поняв, зачем он это сказал. Режим дня был ему прекрасно известен, поблажек я не делал, за очень редким исключением. И за прошедшие месяцы у Карриана не раз была возможность в этом убедиться. Однако при этом я помнил, что из-за меня император был целых четыре дня не в состоянии заниматься текущими делами. И хорошо понимал, что так или иначе их следовало наверстывать.

– Что вы хотите от меня, сир? – наконец, спросил я, испытывая некоторую неловкость от мысли, что этот разговор, по сути, был первым за долгие месяцы службы.

– Дай мне закончить.

Я собрался было вежливо отказать, но тут его величество посмотрел на меня прямо, и мы ненадолго пересеклись взглядами.

Он не просил. Как не просил ни у кого и никогда, потому что просить, как и приносить извинения, не подобало великому императору. Но вместе с тем я вдруг понял, что это именно просьба – осторожная, не высказанная до конца и, пожалуй, первая за время нашего знакомства. А еще запоздало сообразил, что сегодня не почувствовал на тренировке знакомого напряжения. Император был быстр, ожидаемо силен, в меру жесток. Как и всегда, он работал в полную силу… но при этом я не ощутил того бешенства, которое сопровождало наши поединки раньше. Сегодня это был просто бой. Обычная, хотя и ожесточенная, схватка. Но в ней больше не ощущалось ненависти и желания убивать.

И это было непонятно.

– Хорошо, – медленно проговорил я, пытаясь понять, что же именно между нами происходит. – Но завтра я разбужу вас позже на столько же времени, на сколько вы задержитесь сейчас.

Карриан молча отвернулся, и больше мы в тот вечер не разговаривали. Тем не менее, когда последний указ был просмотрен и подписан, его величество действительно поднялся из-за стола, сходил в душ и без единого слова забрался в постель.

Поскольку дверь он за собой не закрыл, то я видел все его перемещения не только по ауре, но и обычным зрением. Убедившись, что император не юлит и действительно собрался спать, я решил его не усыплять, ведь сейчас в этом не было необходимости. Обойдя кабинет и погасив свет, за исключением небольшого светильника у входа, я взял с полки первую попавшуюся книгу, устроился на кушетке и твердо вознамерился дождаться, когда Карриан уснет, прежде чем заняться своими делами.

Однако ни через десять, ни через пятнадцать минут, ни через полчаса аура императора не потеряла своей привычной яркости. Его величество ворочался, кровать под его массивным телом то и дело поскрипывала. Я даже погасил до конца свет, решив, что повелителю это мешает. А когда и темнота не спасла ситуацию, поднялся с кушетки, подошел к двери, намереваясь ее закрыть, и изрядно удивился, услышав из темноты недовольное:

– И сколько ты еще собираешься тут торчать?

– Пока вы не уснете, ваше величество.

– Долго же тебе придется ждать. Похоже, я разучился засыпать самостоятельно.

Я замер, так и не выпустив дверную ручку из рук.

– Простите, сир… разве к этому может развиться привыкание?