Мар. Тень императора (СИ)

Отметив, что Арх с нами не зашел, я все-таки вывернулся, едва не оставив в руках наследного принца свой драгоценный шарф. Отпрыгнув в сторону, я занял стратегически выгодную позицию за нашедшимся в комнате столом. После чего воззрился на Карриана из-под упавшей на лицо челки и напряженно спросил:

— В чем дело?

Его высочество молча швырнул на стол скомканный листок бумаги. Я, помедлив, осторожно его взял. Развернул и, мгновенно опознав автора изображенных на нем совокупляющихся болонок, почувствовал, что нахожусь в одном шаге от того, чтобы самым постыдным образом смутиться.

— Что это? — осведомился Карриан. Таким тоном, что было понятно: автор сего «шедевра» ему тоже прекрасно известен.

Блин. Видимо, из блокнота выпало. Но ответить что-то все равно было нужно, поэтому я пожал плечами и честно сказал:

— Собаки.

— Ты в этом уверен? — ледяным тоном спросил его высочество.

Почувствовав, как вокруг него сгустился воздух, я вскинул голову. Растерянно уставился на появившееся вокруг наследного принца темное облачко. И только через пару мгновений сообразил, что это не просто облако, а мгновенно заполнившиеся и переполнившиеся энергией смерти каналы, которые сделали Карриана ходячим сгустком этой опасной силы. Причем эпицентр стремительно назревающей бури по непонятной причине надвигался на меня.

Впервые взглянув на его высочество прямо, я чуть не отшатнулся, увидев, как жутко изменилось его лицо. Абсолютно белая кожа. Расширенные зрачки. Пугающе почерневшая радужка. По тщательно уложенным волосам Карриана одна за другой пробегали такие же черные змейки. Вернее, вышедшие из-под контроля комочки магии, которые, упав на стол, в одно мгновение обратили в прах и его, и несчастный клочок бумаги.

Впервые я видел наследника императора в таком бешенстве. А глянув на осыпающийся пеплом рисунок и подметив на лбу болонки бездумно нарисованный венчик, подозрительно напоминающий маленькую корону, припомнил, во время какого события я, задумавшись, все это нарисовал… Я вдруг понял, что, сам того не желая, изобразил его высочество обычной собакой. Точнее кобелем. А его подругу, соответственно, сукой. Тем самым я оскорбил его и женщину, с которой он провел ночь. А если он еще не сам нашел этот дурацкий рисунок, а его подобрал и передал Арху, скажем, садовник…

Я сглотнул, увидев, как стремительно ширится вокруг принца угрожающе черное облако. Затем со все возрастающей тревогой заглянул в подернувшиеся такой же черной пеленой глаза и… быстро шагнул навстречу, одновременно прижав обе ладони к лицу утратившего над собой контроля мага.

Пожалуй, мне следовало раньше сообразить, почему, пользуясь вторым зрением, я всегда видел императора и его сына несколько иначе, чем остальных. Сначала мне казалось нормальным, что силуэт Тизара на фоне разноцветных нитей выглядел серым, а у Карриана с отцом — черным. Тогда я считал, что это просто фон. И только сейчас, воочию увидев, как этот самый «фон» оживает и заполоняет собой все вокруг, осознал — нет. Это тоже магия. Причем темная. И намного более опасная, чем я себе представлял. А еще я вспомнил, что управлять такой магий в разы сложнее, поэтому темные маги носили при себе специальные артефакты. Этакие магические дозаторы, ограничители и одновременно блокираторы, позволяющие не опасаться за собственную жизнь и за жизнь близких. Но у его высочества никаких артефактов при себе почему-то не оказалось. И еще он был зол. Более того, он почти утратил над собой контроль. Проще говоря, рядом со мной сейчас находилась живая бомба с включенным таймером. И времени до взрыва осталось совсем немного.

Когда я прикоснулся к Карриану, то оказалось, что его кожа и впрямь была холодна как лед. В расширенных зрачках металось страшноватое пламя. Меня ощутимо тряхнуло. Образовавшийся в груди холодок разросся до размеров приличной сосульки. Но практически сразу облако вокруг наследника престола дрогнуло и втянулось в мои ладони. Пламя в его глазах угасло. Пугающе черная аура снова стала такой, как прежде. Еще через миг глаза его высочества посветлели. После чего Карриан прерывисто вздохнул, каким-то беспомощным жестом накрыв ладонями мои похолодевшие кисти. Но прежде, чем он осознал, что именно произошло, я отдернул руки. Коротко ему поклонился и вышел, в последний момент тихо бросив:

— Прошу прощения.

По коридору я шел так, чтобы застывший у двери Арх не понял, до какой степени у меня подрагивают коленки. Меня трясло. Мысли путались. К горлу то и дело подкатывала тошнота. Но на то, чтобы добраться до угла, моей выдержки все же хватило. После чего я уперся ладонями в стену, согнулся пополам и осквернил содержимым своего желудка большую кадку с каким-то экзотическим цветком.