Мар. Тень императора (СИ)

Все это девчонка, захлебываясь от обиды, буквально прорыдала в мою тунику, намочив ее соплями и слюнями. Но зная по опыту, что сейчас ей никакие утешения не помогут и никакие слова не дойдут, я просто взял ее за руку. Заставил подняться. Вытер слезы. Дал высморкаться в платок, который потом тайком выкинул в кусты. И целый час кругами водил по этому самому скверу, пока расстроенное создание не успокоилось.

А затем выяснилась совершенно омерзительная вещь: оказывается, до утра нам нельзя было попасть во дворец! Выпустить-то нас выпустили, потому что Талью хорошо знали, а у меня в руках была императорская печатка. Но вот впустить до наступления утра ни один караул бы не согласился, потому что это было строжайше запрещено.

А ведь на улице не май-месяц. К концу лета в Ории гуляли весьма даже холодные ветра. Да и вообще, болтаться ночью по многолюдному городу было небезопасно. Даже вблизи дворца. Даже в моей компании. Тем более, что с непривычки меня после пива слегка развезло, а значит, и координация нарушилась, и реакция стала не та. Поэтому надо было срочно придумывать, куда податься.

Мысль о том, чтобы пробраться во дворец одним из потайных ходов, я, поразмыслив, отбросил: в город их вело всего два, и на каждом стояла магическая защита, через которую Талья незамеченной не пройдет. Да и не след открывать болтливой девчонке такую информацию. Но тогда что, рискнуть показать стражникам на воротах императорский перстень? Нет, в первый раз мне помог эффект неожиданности. И тот факт, что я уходил из дворца, а не просился внутрь. Во второй раз вход для слуг мне точно не откроют — если узнают, то парнишка-караульный вылетит со службы в тот же день. А стражи на главных воротах, скорее всего, вызовут начальника караула. У того в списках допущенных во дворец я наверняка не значусь, что заставит его усомниться либо в моей личности, либо в подлинности перстня. Как итог, меня почти со стопроцентной вероятностью запрут в караулке до рассвета. Затем туда же позовут хмурого дядьку из местной службы безопасности. Дело рано или поздно дойдет до императора, потому что поддельный (тем более настоящий!) символ его власти в руках несовершеннолетнего мальчишки это, знаете ли, скандал. И вот тогда у его величества возникнет закономерный вопрос: а откуда я, собственно говоря, взял его перстень? И мне нужно будет что-то ответить. А поскольку у меня не было приличного ответа на этот вопрос, то…

— Пойдем на постоялый двор? — со вздохом предложил я. — У меня есть с собой немного денег.

— Лучше в храм, — не согласилась девчонка.

Я заколебался, но вовремя вспомнил, что наше совместное пребывание на постоялом дворе могло испортить девчонке репутацию. Неважно, что мы всего лишь подростки, и между нами ничего не было. В подобной ситуации лишь ночевки в доме, находящемся под божественным покровительством, воспринимались как должное. Ведь гарантом честности в этом случае выступали не простые люди, а жрецы. А жрецов в империи уважали.

Глава 10

О том, что в этом мире были свои верования, меня тоже в свое время просветили. Преподаватель по истории охотно делился этой информацией, поэтому мне было известно, что в империи процветает культ Тал-Рам: бога-солнца и богини-луны.

Фишка заключалась в том, что на самом деле это было одно божество, только с разными ипостасями. Поэтому изображали его как Будду: с одним телом и с двумя лицами. Мужским и, соответственно, женским. У бога-солнца Тала символом служила лучистая солнечная «корона», а у богини-луны — самый обычный круг. Все было элементарно: Тал-Рам. Солнце-Луна. Отсюда взялось и название мира: Тал-иль-Рам, Тал-эль-Рам, Тал-аль-Рам… в более сокращенном варианте: Тальрам, Тэльрам или Тильрам, как изредка, но все же можно было прочесть в старых имперских текстах.

Разница в названиях объяснялась просто: приставки. Буквенное сочетание «иль» использовалось в империи для обозначения людей благородного сословия. «Эль» — для высокородных, а «аль», соответственно, для магов. В случае, если аристократ являлся магом, существовало правило: на официальных мероприятиях к нему следовало обращаться исключительно как к аристократу, с приставкой «эль» или «иль», в зависимости от титула. В остальных случаях это было непринципиально. Единственное, чего требовал этикет, это чтобы на протяжении одной встречи… например, семейного обеда… обращение оставалось одним и тем же. И вот тут важно было запомнить, кого и как именно ты назвал при знакомстве, чтобы потом не оконфузиться.

Но вернемся к храмам.