Мара из Троеречья (СИ)

Марушка испуганно оглядывалась по сторонам — она единственная заметила, как резко умолкли птицы, и все вокруг затянуло пеленой, будто серым полотном, через который приглушенно доносились звуки, становясь тише и тише, пока не пропали вовсе, а мир вокруг стремительно терял краски.

Лис не сразу считал тревожную гримасу, исказившую до того сосредоточенное лицо Роланда. Но проникся настроением союзника только когда ощутил толчок, будто что-то несмело постучалось снизу — прямо в том месте, где он стоял. Сначала Лис подумал, что ему почудилось, но земля задрожала под ногами, трава зашумела листьями, освобождая длинные, спутанные белые корни, облепленные комьями глины и дождевыми червями, а на протоптанной тропинке начали вздыматься кротовьи норы.

Остановился в нерешительности Роланд, занеся меч и прислушиваясь. Вскрикнула Марушка, и на мгновение перед взглядом Лиса мелькнуло ее побледневшее лицо, но он даже не успел повернуться к девочке, стремительно теряя равновесие. Боль обожгла голень. Окровавленная штанина горячей тканью прилипла к коже. Повернувшись на живот и опираясь на ладони, Лис неловко попытался подняться — казалось, напоролся на взявшийся из ниоткуда острый камень. Монотонное бормотание чародея убаюкивало, и Лису пришлось трясти головой, чтобы наваждение отступило.

Марушка беспомощно наблюдала за происходящим, пытаясь удержаться на ногах. Земля дрожала, изнутри нее что-то толклось, отчаянно пытаясь выбраться наружу. Лис с трудом пытался подняться, опираясь ладонями на колени, пачкая кровью штаны, и с неподдельным ужасом смотрел под ноги. Марушка сглотнула и нерешительно опустила взгляд. Там, распахивая моховую подстилку и оголяя почву, высовывались круглые желтеющие валуны. Сначала девочка не поняла, что это, а когда поняла, то предпочла не поверить. Но взгляда не отвела, только сощурилась, от чего стало видно еще хуже, а все вокруг расплылось и раздвоилось.

Притоптанную землю вспарывали кости.

Марушка видела их прежде на картинках в запретных книгах Федоры, и мельком, обломанные, с острыми краями, когда старуха зашивала глубокие раны мельничьего сына, попавшего рукой в жернова. Эти же, без следов крови и плоти, выглядели целыми и почти невредимыми. Только кое-где время сделало свое дело: длинные конские ребра, редким гребнем проредившие пожухлый пырей, обломались посредине и поникли, глядя острием вниз.

Марушка взвизгнула и прикрыла ладонями рот, опасаясь, что ожившие кости могут услышать её. Редко белые, будто первый снег, чаще пожелтевшие, серые, словно припорошенные пылью и изрешеченные узорами проеденных жуками ходов, они поднимались из земли, влекомые неведомой силой и ползли, подрагивая и цепляясь за листья трав, выдирая их с корнем, и собираясь в гремящую кучу посреди тропы. Марушка не могла оторвать взгляда от них, и не могла понять, отстукивают ли это кости, складываясь в кренящуюся гору, или ее зубы.

Спокойствие сохранял только чародей, приникший к траве. Тихо повторяя заунывное кружево неразборчивых слов, он прижимал ладони к земле.

Роланд сделал осторожный шаг к костяной куче. Грохот становился все громче, перекликаясь с монотонными напевами Чернава. Серые, желтые и покрытые бурыми пятнами кости ломались и рассыпались в труху под весом напиравших сверху.

— Это чего такое-то? — просипел Лис. Со страхом вперемешку с отвращением он наблюдал за происходящим.

Роланд резко двинулся в сторону, минуя костяную гору — к Чернаву, и сделал выпад мечом. Удар получился кривым — лезвие загудело и ушло в сторону, остановленное подскочившей тяжелой костью. Следом, высвободившись из кучи грохочущих останков, в лицо воину прилетела лошадиная челюсть. Трухлая и полуистлевшая, она рассыпалась кривыми осколками от сильного удара, оставив глубокую царапину на щеке. Роланд, пятясь, взмахнул мечом так неумело, будто впервые взял в руки оружие.

Костяная гора шевелилась и кипела: кости собирались в ком, кружили, менялись местами, складываясь меж собой, поднимаясь всё выше. Марушка хотела закричать, попросить Чернава остановиться, молить его оставить Роланда и Лиса в покое, но вместо слов вырывался только сдавленный писк. Она схватилась за горло, но так и не смогла выдавить из себя и звука.

— Я на такое не подписывался, — пятился Лис, уходя дальше от тропы и цепляясь рукавами за колючие ветви терна. — Марь, давай ноги делать, пока целы…

Девочка поддалась порыву и шагнула к рыжему, не оглядываясь на Роланда и Чернава, но, ойкнув, отскочила обратно Чернаву за спину и поджала ступню — осколок кости, поддавшийся зову чародея, высвобождаясь из земли, поранил ногу. «Что ж теперь делать? — закусила она губу, — я ведь не спросила у Роланда, пока мы жили у Руты, как он действует, этот мертвяцкий яд. Отравит ли косточка мою кровь? Если с Чернавом ничего не случится, может, он полечит меня…» — растерянно подумала Марушка, оглядываясь в поисках кровохлебки или чирейной травы, чтобы приложить к ране.