Мара из Троеречья (СИ)

Марушка бродила по пепелищу. Она уже не плакала, но внутри, казалось, разверзается зияющая дыра, которая своей пустотой пожирает всё, что происходило хорошего и радостного в ее жизни. Слез не было — о них напоминали две тоненькие линии чистой кожи, на покрытом пеплом лице. От хатки Федоры остались только догорающие угли и запах трав, который быстро уносил прохладный предрассветный ветер. Курткой с опушкой из лисьего меха, Марушка укрыла спящего Лиса. Всю ночь он просидел возле нее, стараясь отвлечь и успокоить девочку.

Марушка тихо молилась всем известным ей богам, чтобы происходящее оказалось дурным сном. Ей хотелось проснуться у зарослей лещины и побежать к Федоре — даже выволочка от старухи больше не пугала ее. Если бы только… Марушка хрипло вздохнула и зажмурилась: сейчас она ущипнет себя со всей силы и откроет глаза на границе леса! Ущипнула себя она и впрямь больно, но ничего вокруг не изменилось. Хотелось выть, плакать, наброситься с кулаками на спящего мальчишку — все неприятности от него! Пришел в её лес, напросился к Федоре… Если бы не он — Марушка оказалась бы здесь раньше и, может, смогла бы… В праведной ярости она развернулась и сделала шаг к спящему Лису — он виноват! Под босой ногой что-то хрустнуло. Марушка осторожно нагнулась к земле и смела ладошкой пепел с белой кости. Судорожно вздохнула, заранее готовя себя к чудовищному зрелищу. Но кость оказалась злосчастным лисьим черепом, камешек изнутри которого Марушка сломала накануне. Девочка сглотнула — наверняка это был какой-то важный талисман, а она его испортила. Федора, наверное, столько сил вложила в него… Нужно было не бежать, а признаться сразу — тогда и знахарка, и ее кошки были бы живы.

«Это я виновата, — подумала Марушка в ужасе, — и нет мне прощения».

Наткнувшись на уцелевший резной замок с торчащим из него основательно подкоптившимся ключом, который подарил Федоре кузнец, Марушка опустилась на колени, сжалась в комочек и тихонько заплакала.

Она даже не заметила, как проснулся Лис. Ему происходящее категорически не нравилось — блестящий план, который должен был помочь ему разбогатеть (Лис, впрочем, подозревал, что свалившееся на него богатство он быстро растранжирит, но на пару лет сытой веселой жизни должно было хватить), рушился на глазах. Всего-то, — думал он, — найти ведьму, выманить (или украсть, или отнять, если придется) у нее ключ, отдать заказчику… Что делать теперь, он не знал. На хвосте у него висел обманутый Козырь, заказчик, который, впрочем, не спешил, но внутренний голос тихонько нашептывал, что провала, даже с уважительной причиной, он не потерпит. К тому же, куда девать дуру-девку, которая, кажется, окончательно тронулась?

— Спокойно, — промурлыкал Лис себе, — спокойно. Разберемся.

Он подошел к Марушке, которая так и лежала, свернувшись комочком и глядя прямо перед собой. Сейчас ее взгляд упирался в ботинки Лиса, запорошенные слоем пепла.

— Эй.

Марушка даже не перевела взгляда. В руках она сжимала ключ от Федориного замка, единственного, что теперь осталось у нее от прошлого.

— Ты как? — участливо спросил Лис, подозревая, что это, в общем-то, правильный, но совершенно неуместный сейчас вопрос.

Марушка поднялась, не выпуская замка.

— Я виновата.

— Перестань, — Лис по-дружески похлопал ее по плечу, — кто ж знал, что случится пожар?

Марушка долгим, немигающим взглядом посмотрела на парня. Лис осекся.

— Пойдем, — пробормотал он, — провожу тебя до села.

— Нет.

Девочка попыталась вытереть заплаканное лицо, но только размазала пепел по щекам.

— Ты вообще в порядке? — Лис неуклюже смахнул хлопья пепла, осевшие на складке рукава Марушкиного платья.

— Нет.

«Сейчас снова разрвется, — подумал Лис. — Надо было молчать и не лезть к ней». Марушка и правда готова была снова заплакать — губы у нее дрожали, а глаза предательски зачесались. Лис тяжело вздохнул, взял девочку под локоть и уверенным движением потянул за собой. Марушка уперлась ногами, зарываясь по щиколотки в пепел, и не сдвинулась с места.

— Идем. У меня нет времени с тобой возиться. Там, — Лис неуверенно махнул рукой в сторону, где по его предположениям должно было располагаться село, — люди. Они тебе помогут.

— Нет. Не пойду.

— Станешь новой знахаркой, отгрохают тебе дом, — Лис чувствовал себя тревожно и его несло. — Хоть прям здесь. Будешь травки собирать, чиреи им лечить…

— Нет, — Марушка уверенно покачала головой, — они не помогли Федоре.

— А как же любовь, человеколюбие, всепрощение? — саркастично поднял он бровь, — разве вас, знахарок, этому не учат?

Марушка нахмурилась. Лису казалось, что прямо сейчас над ним сгущаются тучи, что он влип в какую-то серьезную передрягу и назад дороги нет. Лис тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Несмелый луч рассветного солнца отбросил блик на ключе, который сжавшаяся от обиды Марушка прижимала к себе.

— Это что такое? — Лис протянул руку, — Дай-ка.

Девочка попыталась отвернуться, но рыжий ловко схватил ее за руку и выхватил ключ.

— Твою ж!.. — зашипел парень, баюкая обожженную руку. Кожа на его ладони сначала покраснела, а затем быстро побелела.