Мара. Ведьма поневоле

Хоболап жалобно затрубил, запрокинув хобот, и в глазах его замерцали крупные капли слёз. Далия вскрикнула, толпа же придворных безмолвствовала. Маша схватила Костера за рукав, лицо её побледнело, она что-то шепнула гвардейцу, но тот, поначалу сделавший шаг к королю, замер. Помощи гному и хоболапу было ждать неоткуда. Коротышка принялся поглаживать животное по спине, успокаивая и оглядывая окружающую толпу затравленным взглядом. Эдак если мы все потянем время и ничего не сделаем, ни в чём не повинных существ ждёт неминуемая казнь.

— Ваше Величество, я сначала подумал точно так же, как и вы. От шпионов в последнее время просто продыху нет, — начал я издалека, экстренно придумывая план. — Но ваши люди исправно несут свою службу, и беспокоиться вам не о чем. А этот гном просто вёз для Мары ингредиенты, в которых она нуждается.

Я затылком чувствовал, как Далия сверлит меня взглядом, но оборачиваться к ней, равно как и смотреть на ведьму, чтобы подать знак с просьбой подыграть мне, было нельзя. Я лишь надеялся, что моя ложь не окончится восхождением на эшафот, на котором завтра утром будем гордо стоять мы втроём с гномом и хоболапом.

— Ингредиенты? — Король озадаченно нахмурился, повернулся ко мне всем корпусом и я почувствовал, что меня буквально обожгло его взглядом. — Мара ничего мне об этом не говорила.

— Это был сюрприз, Борос, — поддержала ведьма, подходя к королю и кладя руку на сгиб его локтя. — И я сама не могу понять, почему сразу же не вступилась за гнома. Должно быть, просто испугалась того, каким грозным вы стали! — Маша натянуто улыбнулась. — Дело в том, что он вёз…

— Самоцветы, — эхом откликнулась Далия, тоже делая шаг к королю. — Мы с Марой задумали изготовить для Вашего Величества клинок, равных которому по силе не будет во всём Илларосе. — В седельных мешочках находятся павлиноглазные аметисты. Ими мы украсим рукоять клинка после того, как ведьма заговорит их. Близится праздник Красной луны. Аметисты напитаются такой силой, что если нам удастся сберечь её, то вы станете обладателем поистине великого орудия.

Последняя фраза звучала уж больно двусмысленно, но, разумеется, мне было не до нервных смешков — король, скептически хмыкнув, лично подошёл к гному и хоболапу, оттолкнул коротышку от животного и запустил руку в седельный мешочек. Я замер, все кругом, казалось, тоже не дышали. По спине моей скатилась струйка ледяного пота, когда король начал извлекать содержимое из мешка. Если он не обнаружит там редчайших аметистов, нас заподозрят в пособничестве шпиону.

— Прекрасно, — раздался голос короля, и он раскрыл ладонь, демонстрируя присутствующим камни, переливающиеся в лучах закатного солнца. Павлиноглазные аметисты. Целая горсть, должно быть десяток камней, не меньше. — Кто будет заниматься ковкой клинка?

Далия дёрнулась, и рот её искривился в натянутой улыбке. К этому вопросу она явно не была готова.

— Я, Ваше Величество. Я умею ковать оружие, — вновь пришёл я на помощь.

— Прекрасно, — еще раз повторил Борос, передавая камни Маше. — Гнома с его животным отпустить, остальные — можете расходиться. Мара, идёмте во дворец, обсудим праздник Красной луны.

Он подхватил ведьму под руку и удалился в сторону парадного крыльца в сопровождении гвардейца. Я едва удержался, чтобы не фыркнуть. Трус этот Костер, самый настоящий трус. А я — герой. По крайней мере, чувствовал я себя в тот момент именно так. И награда не заставила себя ждать.

В моей руке вновь оказалась ладонь Далии, и моё личное проклятие подтянулось на носочках, чмокнуло меня в щёку и шепнуло:

— Спасибо. Я твоя должница.

Чертовка быстро отшатнулась, развернулась и побежала догонять короля с Марой. А я остался на месте, и рот мой растянулся в широкой улыбке.

Запомни этот день, Далия. Первый в череде тех, когда началось твоё перевоспитание.

Адерин

Я очнулся от дикой боли, не сразу соображая, где нахожусь. Попытался пошевелить руками и ногами, но застонал. Тело предало меня, и любое движение теперь отдавалось раскатами грома, разрывающими мою голову.

— Пи-ить, — прохрипел я, пытаясь перевернуться со спины на бок. — Пи-ить…

Неизвестный оставил возле моей головы что-то деревянное, во что я и упёрся виском при попытке сменить положение тела. Как только приду в себя, выясню и порву того на куски. И ведьму, которая сделала со мной всё это — тоже. Воспоминания возникали в голове багровыми всполохами, от которых мутило. Голубоволосая девица, полянка в лесу, разбойники и нападение. Кровь на языке, когда я бросился спасать малахольную, за что и поплатился, да так жестоко, что не мог прийти в себя до сих пор.

— Пей, Ад. Наконец, очнулся, — проговорил кто-то возле моего лица, и моего рта коснулся край чаши, к которому я жадно припал пересохшими губами.

— Где я? — не открывая глаз просипел я, узнав в говорившем Хвата.

— В шатре. Мы перенесли тебя, когда нашли на полянке. Кто тебя так жестоко?

— Ведьма. Её нашли?