Мара

Беспокойство нашего героя заметно усилилось. Он вдруг почувствовал ужасный зуд во всем теле, словно на него напали миллионы блох. Валера забрался в машину и попробовал завести мотор. Конечно, тщетно. Тогда он снова вылез и, стараясь не смотреть на приближающуюся фигуру, стал остервенело пинать ногой по колесам, как бы проверяя их на прочность. При этом то и дело, словно невзначай, поглядывал в сторону женщины.

Теперь Валера отчетливо видел, что к нему приближалась босоногая старуха в широкой темной юбке и такой же рубахе. Лицо, руки и ноги незнакомки настолько загорели и продубились под солнцем, что казались почти черными. Странным казалось и то, что длинные седые космы старухи развевались у нее за спиной, словно раздуваемые вихрем. А ведь ни малейшего ветерка не наблюдалось… Имелась и еще одна странность. Время от времени старуха как бы озарялась каким-то сиянием и тогда казалась совершенно белой на фоне черной дороги. Но самое главное – ее лицо. Когда Валера наконец-то рассмотрел его, он ужаснулся, запаниковал. Ему хотелось бежать в поля, не разбирая дороги, но что-то заставило его остаться у машины.

У старухи не было глаз! На их месте зияли две черные дыры. Десяткин смог бы поклясться, что никогда дотоле не встречал столь зловещее лицо. И самое ужасное: он узнал же его!

– Мара… – прошептал Десяткин.

Рассказывают, что перед смертью в угасающем сознании умирающего в считанные секунды «прокручивается» вся предыдущая жизнь… Нечто подобное испытал и Валера, с той лишь разницей, что воспаленный разум его явил лишь события последних дней – ночевку возле тополей, ночь в объятиях красавицы, сумасшедший дом, ведьму в Старом посаде, безумные скитания последнего дня… И тут он разом все вспомнил.

Старуха между тем приблизилась к нему вплотную, и Десяткин почувствовал, как незрячие дыры впились в него.

Он старался не поднимать на Мару глаза, потому что понимал: взглянет сейчас, и все. Гибель.

И вдруг стало нечем дышать. Валера, почувствовав первые симптомы удушья, стал делать более частые и глубокие вздохи, но это не помогло. Сердце в груди бухало, словно молот по наковальне. Страшный жар, казалось, ухнул в него с небес, затрещали волосы, а дышать и вовсе стало невозможно. Животный ужас, объявший нашего героя, лишил его остатков разума. Его охватило тупое безразличие ко всему на свете. И послышался звон; сначала слабый и мелодичный, он все нарастал и наконец стал нестерпимым. Антиквар ничком упал рядом со своей машиной, упал на раскаленный гравий.

– Эй, парень! Очнись!

Валера приподнял голову. В лицо кто-то плеснул водой. Теплые капли потекли по щекам, по шее, скатывались за ворот футболки.

Он открыл глаза, над ним склонились двое.

– Ты чего, парень, тут разлегся? – спросил грубоватый голос. – Может, кривой? А? Не выпил ли? При такой жаре водка – гибель! – Спрашивающий хохотнул, словно перспектива подобной смерти не казалась ему такой уж страшной.

– Так чего случилось? – спросил другой голос, серьезный. – В чем дело-то?

Десяткин приподнялся на локте и осоловело посмотрел вокруг. Старухи нигде не было, кругом простирался до мелочей знакомый пейзаж. Рядом стоял «газик» со снятым верхом, а возле Валеры сидели на корточках два мужика: один совсем молодой, голый по пояс, другой – лет сорока, в просторной и светлой рубашке, сатиновых шароварах и мятой шляпе, – похоже, мелкий начальник. Именно он и задал последний вопрос. Багровое лицо мужика, усеянное капельками пота, выражало дружеское расположение.

– Ну-ка, выпей воды. – Тот, что был моложе, протянул Десяткину алюминиевую фляжку.

Валера сделал несколько глотков. Звон в голове не прекратился, но стал потише. Он кое-как поднялся на ноги. Незнакомые граждане поддерживали его под руки.

– Понимаете, – слабым голосом начал Валера, – ехал… и вдруг заглох. А на дороге – пусто. Я в машине разбираюсь слабо… И помочь некому… Словом, загораю тут часа, наверное, три. И все на жаре…

– Ага, – догадался тот, что в шляпе, – наверное, солнечный удар тебя стукнул. Это бывает. Особенно, когда давление высокое. Вот у меня… – Он не договорил и повернулся к молодому. – А ну, Вася, посмотри, что с его «коростой» такое.

Не спрашивая у хозяина разрешения, Вася шустро залез в машину и повернул ключ зажигания.

Двигатель завелся, что называется, с пол-оборота.

– Как же так? – удивился Вася.

Валера молча развел руками.

– Бывает, – авторитетно заявил человек в шляпе. Он внимательно посмотрел на Десяткина. – А ты, собственно, куда едешь?

– В Чернотал…

– В Чернотал? Это где такой?

Десяткин, услышав эти слова, снова чуть не грохнулся в обморок.

Неужели все зря? Неужели мучения последних дней, сумасшедшие приключения, безумная езда неизвестно куда, все эти миражи-видения – всего-навсего галлюцинация, бред? И неужели прав Боря, считающий, что его кто-то намеренно одурманивает наркотиками?

Безумный взор Десяткина блуждал по лицам незнакомцев.

– А вы кто? – перейдя на «вы», с вежливой подозрительностью поинтересовался владелец шляпы. – С какой целью тут разъезжаете?