Мара

– Я, старик, в последний раз верю вашей семейке Гороховых-Гарибальди, – сказал Валера, когда они садились в машину. – Если ты мне набрехал, уж извиняй, не помилую, и братана твоего – тоже. Если нет, все будет по-честному. Мне одну долю, вам две. Вещи я реализую сам, вырученные бабульки отдам хоть деревянными, хоть зеленью. Ты меня понял, дед? Рублями или долларами. И поедешь загорать под пальмами. Хотя я что-то плохо верю во всю эту невероятную историю. Говори, куда ехать?

– Да знаешь это место, – сказал Аполлон Аполлонович. – Ты еще там ночевал. Возле тополей, в степи.

– Не может быть!

– Точно.

– И все это время ты ждал моего приезда? Не верится что-то.

– Дело в том, что я догадался, где находится клад, лишь недели две назад, – объяснил старик. – Сразу же связался с братом, он был в курсе моих поисков. Вот брат и посоветовал воспользоваться твоей помощью.

– Ну да, ну да, – в сомнении пробормотал Валера. – Ладно, поехали. Лопату и кирку мы взяли. Пока доберемся, совсем стемнеет, так что никто не помешает раскопкам. Так говоришь, золотое блюдо весом в двенадцать фунтов? Посмотрим.

Десяткин взглянул на часы. Минутная стрелка приближалась к одиннадцати. Было еще светло, но сумрачно. На западе виднелась полоска заката, а небо быстро затягивало надвигающимися с востока тяжелыми грозовыми тучами, меж которых проглядывали островки голубого неба. И вдруг из-за туч пронзительно сверкнул последний луч солнца. Духота стояла страшная, Валера взмок, да и старик выглядел не лучше. Крупные капли пота струились по его небритым щекам. Он тяжело дышал и то и дело утирался грязноватым клетчатым платком.

– Вроде гроза собирается, – неуверенно проговорил Десяткин.

– Давно пора, – поддакнул старик, – а то парит и жарит. Уж какой день…

– А дождь нам не помешает?

– А чего ему мешать? Не размокнем, не сахарные… Еще и копать будет легче.

– Так где находится твой клад? Под тополями, что ли?

– Приедем на место, покажу…

– А не боишься, что я тебя в потемках тюкну лопатой по башке? – зловеще произнес Валера.

– Не боюсь, – невозмутимо ответил Аполлон Аполлонович. И в словах его Десяткину послышалась насмешка.

«Да не водит ли он меня за нос? – с тревогой подумал Валера. – Если так, тогда я его измолочу, как собаку. Но ведь он это прекрасно понимает: зачем же тогда едет. А что, если возле тополей их поджидает сообщник, тот же Флегонтыч-Ферапонтыч. Но для чего? Ограбить? Но денег с собой немного. Кроме того, он справится и с двумя стариками. Нет, тут что-то не то. Все-таки слишком быстро старик раскололся насчет клада. Весьма подозрительно. А может, он не врет. Ведь действительно, куда он может деть ценные вещи? Только толкнуть специалисту вроде него, Десяткина. Ладно, не стоит пока забивать голову…»

Они проехали совершенно пустынную в этот час деревню и выехали на тракт. Тем временем совсем стемнело. Туч не было видно, но дышать стало вовсе невмоготу. Десяткин включил фары, и машина неспешно покатила по ухабистой дороге. Неожиданно впереди сверкнули две огненные точки.

– Кошка, – сказал Десяткин.

– А может, нет, – откликнулся старик.

– А кто же тогда, заяц?

– Черт.

Валера хмыкнул:

– Мрачно шутишь, старик.

– А ты знаешь, какой сегодня день? – спросил Аполлон Аполлонович.

– Среда. Или четверг? Я в этих путешествиях совсем со счету сбился.

– При чем тут среда или четверг. Сегодня канун Иванова дня.

– Какого дня?!

– Иванова. А еще краевед… Иванова дня не знает. Ночь на Ивана Купалу – слыхал?

– А, понятно. – Валера деланно засмеялся. – Ночь, когда всякая нечисть по земле шастает.

– Вот-вот. А знаешь ли ты, краевед, что в эту ночь лучше всего выкапывать клады?

– По-моему, для этого нужен цветок папоротника? – вспомнил Валера, выказывая некоторую начитанность.

– Правильно, краевед! Но лишь в том случае, когда местонахождение клада неизвестно. А мне оно известно.

– Смотри, вон еще по дороге чьи-то глаза сверкают, – сказал Десяткин. – А это кто, по-твоему? Тоже черт?

– Ведьмы.

– Ну ты даешь… Ведьмы… А послушай, старик, как все-таки ты узнал о местонахождении клада?

– При помощи волшебства, – как ни в чем не бывало сообщил Аполлон Аполлонович. – Сидя в одиночестве, среди развалин, многое начинаешь понимать. К тому же общение с призраками…

– С какими призраками?

– Да мало ли… Прежние обитатели поместья. Невинно убиенные. Там, знаешь, в двадцатых годах трудкоммуна была, в тридцатых детская исправительная колония. Ты думаешь, стены не сохраняют память?

– Ничего я не думаю, – отрезал его Десяткин. – Попугать меня, что ли, решил? Это ты зря. Так, говоришь, призраки тебе подсказали, где лежит сокровище? Как бы нам не прозевать в потемках эти тополя.

– Не прозеваем, – отозвался старик, – место приметное. Да вот и они, останови машину.

– Постой, не торопись. Куда это ты собрался? Успеешь. Сначала скажи, где лежит клад, а потом иди. Если ты опять какое-нибудь коленце выкинуть задумал, пеняй на себя.

– Все угрожаешь, – промолвил старик. – Не бойся, не сбегу. Можешь вылезать… сейчас покажу.