Пять часов продолжался этот странный матч. И все же, к всеобщему удовольствию собравшихся, после изнурительной психологической борьбы он завершился вничью. Свидание состоялось. Объективы фотоаппаратов запечатлели двух застывших в рукопожатии грандов футбола. Пеле — в строгой тройке и при бабочке, Марадону — в модном широком пиджаке, в галстуке.
Лучезарного света улыбок хватило бы, чтобы сделать добрым весь мир.
Но главное испытание было впереди. Начались вопросы корреспондентов. Каждый из них — зажженный фитиль у пороховой бочки.
— Господин Пеле, считаете ли вы, что Марадоне под силу побить ваш рекорд — 1283 забитых мяча?
Зал замирает.
Пеле находит верный ход с помощью дипломатического дриблинга:
— Марадона в отличие от меня больше играет в центре поля. Да и футбол теперь стал другим.
— Синьор Марадона, правда ли, что вы сильнее Пеле? Кульминация. Из-за утвердительных ответов на этот вопрос в прошлом и возникли натянутые отношения. Марадона собирает в кулак всю свою силу воли.
— Нет.
Потом Пеле дружески обнимает аргентинца и говорит:
— Раз я делаю это, значит, я его друг ...
Я напоминаю Марадоне об этом эпизоде. Он хмурится:
— Журналисты, как всегда, многое приукрасили и придумали...
Меняю тему. Говорю, что его мастерство восхищает любителей футбола Советского Союза, которые очень хотели бы увидеть его в деле воочию.
— Спасибо. — Он снова оживляется. — Я сам бы очень хотел сыграть на одном из ваших стадионов. Странное дело, я объездил полмира, но ни разу не был в Советском Союзе. Надеюсь сыграть или в составе сборной Аргентины против сборной СССР, или за «Наполи» в Кубке чемпионов против киевского «Динамо»...
Он еще не знал, что дебют его клуба в самом престижном европейском турнире будет неудачным: в первом же туре слепой жребий выбрал противником «Наполи» мадридский «Реал». Испанцы оказались и сильнее, и удачливее...
— У вас сейчас отличная сборная, — продолжает мой собеседник. — По крайней мере, та команда, что играла в Мексике, наделала шума. Жаль, что она слишком рано выбыла из турнира. Конечно, объективно она была посильнее бельгийцев. Увы, в футболе логика часто опровергается. Поэтому «быть сильнее» не всегда означает «победить». Зато тот, кто победил, тот и сильнее — спорьте хоть до хрипоты, но футбольная математика отвергает эмоции. И потом, — Марадона делает паузу, — команда, претендующая на высокое место, не имеет права пропускать четыре мяча. Даже при нечетком судействе. Но, безусловно, вам еще и не повезло. Да и не только вам. Посмотрите, какие сборные не дошли даже до полуфинала: Дания, Португалия, Испания, Бразилия...
— Элемент везения важен в футболе?
— А как же! — Тут Марадона замечает, куда я клоню, и мгновенно поправляется. — Но везет сильным. А Аргентина была сильнее всех, будете спорить?
Нет, не буду.
— Поговорим о вашем итальянском периоде. Вы помните матч в Вероне, самый первый из сыгранных в Италии?
— Хуже не бывает. Тот турнир как плохо начался, так и пошло... Выхожу на поле Вероны, чувствую на себе такие взгляды, будто я не игрок футбольной команды, а сам господь Бог — что захочу, то и сделаю. Психологически это дополнительная нагрузка. Страшно хочется сыграть получше, но, как это в таких случаях часто бывает, от большого желания только хуже получается. А тут еще чужая публика — трибуны битком забиты. Все болеют за своих. Проиграл единоборство защитнику — иронические аплодисменты. Ударил мимо ворот — свист. Мол, вот тебе и Марадона... Я в целом отыграл нормально, но — пусть на меня не обидятся те, кто тогда выступал за «Наполи» — это была очень посредственная команда. Чего было в избытке, так темперамента. Но на нем далеко не уедешь. Так что в течение всего или почти всего сезона больше приходилось думать о том, как бы с позором не вылететь в первую лигу. Только в середине второго круга вздохнули спокойно. И все же тот год не прошел впустую. Урок пошел нам впрок. И если «Наполи» сегодня сильнейшая команда Италии, то вклад тех, кто тогда горько переживал поражения, неоценим. Да, первый год был не ахти каким удачным, хотя лично мне много досталось похвал и аплодисментов, особенно когда играли в Неаполе...
— А свой первый итальянский гол помните?
— Как он был забит, не помню. Кажется, добил мяч, отбитый вратарем. Это произошло во втором туре, когда мы, злые после веронского фиаско, принимали у себя «Сампдорию». Так хотели выиграть, но, увы, первыми пропустили мяч в свои ворота, потом долго атаковали, и наконец я забил. Стало полегче. Последние минуты практически не выходили из штрафной «Сампдории», да все без толку. Так и закончили — 1:1.
— Вспомним более приятные минуты. Год спустя был и памятный реванш у «Вероны» (5:0) и уникальный гол, почти с центра поля. Что вы чувствовали тогда?
— Такие дни остаются в памяти на всю жизнь. И игра получалась, и этот гол... Приятно было, что доставил наслаждение зрителям. Семьдесят тысяч народу. Но главное, мне было особенно приятно слышать одобрительную реакцию трибун: тогда на стадионе находились родители, брат, Клаудия...