Марахси

Хиотис прищурился в сторону Ромула, который всей пятерней скреб красную шею, которая уже имела апоплексический вид. Саммю, напротив, подошел ближе и, взяв стул, оседлал его так, чтобы смотреть на Хиотиса. Бык подумал, что у них много общего, полуприкрытые веками холодные глаза, маскирующие жадный интерес, настолько одинаковые, что сейчас он принял бы их за родственников.

— Транзитный ход? — деловито предположил Саммю, кивая в сторону карты с нанесенной на нее орбитой Марахси. — Мы рассматривали такую возможность, что кому-то нужно обосноваться на нашей каменюге для беспрепятственного пересечения всех границ.

— Нет, только не Шепарду, — отмел предположение Хиотис. — Стоит ему осесть на Марахси, как все викторианские спецслужбы тут же сосредоточатся на этом куске пемзы, он и шагу незаметно не сделает, не говоря о том, чтобы куда-то высунуть нос на территорию Виктории.

— Не чипы, не планетоид, так может ему наш бизнес приглянулся? — вставил свою версию Бык.

Хиотис искренне засмеялся, но делал он это одними губами, глаза продолжали оставаться сосредоточенными.

— Еще более невероятно. Состояние Шепардов сложено несколькими поколениями, начиная с Николаса Шепарда, так что доход от вашего аттракциона ему на один поход в ресторан. Не та маржа.

— Но раз его человек здесь, значит, все-таки что-то нужно, — не удержался Ромул. — И то, что ему нужно, тоже до сих пор здесь.

— Угадай вы его интерес, были бы шансы отыграться.

Директора переглянулись, взаимные претензии отступили на второй план. Несколько минут прошли в молчании, во время которых Хиотис рассматривал карту, сиявшую различными цветами границ, изгибающихся, как прибрежные отмели.

— До сих пор его дрифтера определенно интересовала только одна вещь, — вдруг задумчиво сказал Саммю. — Наш кассин, с которым они обменивались данными прямо на арене. Может быть то, что нужно Шепарду, есть не у нас, а у него?

Он вопросительно посмотрел на Ромула.

— Голодранец, у которого одежда и та наша, — фыркнул Ромул. — Ты же его осматривал тогда при нас, один балахон на голое тело, даже обуви нет.

— Шаман тоже не нашел у него ничего, кроме гвоздя и родительской побрякушки, — напомнил Бык. — А в бараке дорогие вещи не оставляют.

Саммю медленно развернулся к Быку.

— Черт, а вы правы! Он носит на шее крест, но мы выяснили, что он не христианин, и никогда им не был, да и родителей тоже не знает. А ведь это уже после осмотра Шаман предположил тогда у мальчишки второе устройство.

— Второе устройство? — выпучил глаза Ромул. — Почему я об этом не знаю?

— Какой мальчишка? — насторожился Хиотис.

— Вот этот, — Бык вытащил из кармана фотографию, которую оставил у себя, положил ее на стол. — С ним дрифтер вступал в контакт на арене, и не подавал признаков жизни на других боях. Только мальчик сейчас в бегах, и мы не знаем, где он.

Хиотис взглянул на фотографию и мгновенно достал свой пад, на котором набрал номер, подождал ответа и включил громкую связь.

— Эйб, один вопрос, — торопливо сказал он, поглядывая на притихших собственников Кассиновы. — Скажи-ка мне, маленькая вещь, похожая на крестик, до сих пор у тебя? Та, которая нам досталась в Аркаиме?

— Ноги сделала моя вещь, — громко и злобно отозвался Эйб, добавив нецензурное ругательство. — И я очень подозреваю, что она сейчас на Марахси вместе с Улиссом. Этот говнюк Ромул обещал мне вернуть ее вместе с ним, да только ни хрена не шевелится. Если он сейчас рядом с тобой, дай ему от меня пинка и скажи, что я пока еще жду, но мое терпение не безгранично. И так, на всякий случай, чтобы не было недопонимания — он мне нужен только живым. Я сам его убью. Причем медленно.

— Понял тебя.

Хиотис отключил звук, опустил пад, и в комнате наступила гробовая тишина. Слова Эйба, в другое время вызвавшие бы у Ромула приступ ярости, сейчас остались пустым звуком, потому что на фотографии поверх мальчишеской войлочной робы на тонком шнурке болтался самодельный металлический крестик.

— Вот это? — спросил Ромул, постучав пальцем по изображению. — Какое там может быть устройство?

— Дрифт-имплант, — ответил Хиотис. — Настоящий урсулийский чип, который вырезали у дрифтера, в тот момент находившегося без сознания. Эйб собирался вшить его кому-нибудь для того же, для чего вы собрались строить школу и привлекать специалистов. Дрифт нужен всем. Тот, кто откроет его первым после Шепарда, будет есть на платине.

При мысли, что настоящий дрифт был от него на расстоянии вытянутой руки, Ромул скрипнул зубами.

— Так вот почему мы не могли расшифровать их диалог, — Саммю тоже взял фотографию и поднес поближе к глазам. — И Шаман его не определил в нерабочем режиме, железяка и железяка. Но если мальчишка знал, что это такое, раз уж украл, почему не продал до сих пор? Наверняка Шепард купил бы его за любую цену.

Взгляды директората опять переместились на Хиотиса.