Маракотова бездна

– Но мне необходимо, – возразил я, – знать, через какого рода почву будет проходить бур: песок, или глину, или мел, – каждый вид почвы потребует особого обращения.

– Тогда, скажем, – слизь, желе, – ответил Челленджер. – Да, мы будем предполагать, что вашему буру предстоит пробить слой слизи. А теперь, мистер Джонс, я должен сосредоточиться на довольно серьезных вопросах и поэтому пожелаю вам доброго утра. Формальный контракт с упоминанием суммы ваших расходов и всего прочего вы можете подписать с главным руководителем работ.

Я поклонился и повернулся, чтобы идти, но, не дойдя до двери, остановился. Любопытство одолело. Он яростно писал, тупым пером царапая бумагу, и сердито посмотрел на меня.

– Ну, сэр, что еще? Я надеялся, вы уже ушли.

– Я только хотел спросить вас, сэр, какова может быть цель этого невероятного эксперимента?

– Прочь, сэр, прочь! – сердито крикнул он. – Старайтесь возвыситься над меркантильными и утилитарными коммерческими соображениями. Пошлите к чертям ваши испытанные деловые стандарты. Наука ищет знания. Узнать раз и навсегда, кто мы, почему и где мы находимся, разве это не величайшее дело? Идите, сэр, идите!

И опять его огромная косматая голова склонилась над бумагами и борода разметалась по столу. Тупое перо заскрипело еще пронзительнее прежнего.

Я ушел от этого необыкновенного человека, а в голове моей вихрем кружились мысли о странном предприятии, участником которого я только что стал.

Придя в свою контору, я застал широко улыбающегося Тэда Мэлона, который ждал результатов моего визита к Челленджеру.

– Ну? – воскликнул он. – Не стало хуже? Ни драки, ни покушения на вашу жизнь? Наверно, вы были с ним очень тактичны. Что вы думаете о старике?

– Самый тяжелый, наглый, нетерпимый, самовлюбленный человек из всех, кого я встречал, но…

– Вот, вот! – перебил Мэлон. – Все мы доходим до этого «но». Верно: он именно таков, как вы говорите, и даже намного неприятнее, но чувствуешь, что такого большого человека нельзя измерять нашей обычной меркой и от него можно вынести то, чего не позволишь никому на свете. Не так ли?

– Ну, я не настолько близко пока его знаю, чтобы уверенно ответить, но должен признаться, что, если он не просто буйнопомешанный и если то, что он утверждает, правда, тогда он действительно выдающаяся личность. Но правда ли?

– Разумеется, правда – Челленджер всегда прав. Ну, до чего же вы договорились? Говорил он вам о Хенгист-Даун?

– Да, мельком.

– Ну, так поверьте мне, что это предприятие колоссально – колоссально по замыслу и по выполнению. Он ненавидит всех журналистов, но доверяет мне, зная, что я не сообщу больше того, на что он меня уполномочит. Поэтому мне известны его планы, по крайней мере, многие из них. Это такая хитрая старая птица, что никогда не знаешь, что у него творится там, на донышке. Как бы то ни было, я знаю достаточно и могу уверить вас, что Хенгист-Даун – совершенно конкретное предложение, почти окончательное. Мой вам совет: пока просто ждите событий, но готовьтесь к ним, приводите в порядок свои материалы. Вы довольно скоро получите известия или от него, или от меня.

* * *

Известия пришли от самого Мэлона. Через несколько недель рано утром он явился ко мне в контору:

– Я к вам от Челленджера, – заявил он.

– Вы вроде рыбы-лоцмана при акуле.

– Я горжусь тем, что для него что-то значу. Он в самом деле удивительный человек. Все готово, и его расчеты подтвердились. Теперь ваша очередь, а затем он даст сигнал к поднятию занавеса.

– Не поверю, пока не увижу собственными глазами, но у меня все уже готово, упаковано, и остается только уложить на грузовик. Я могу приступить в любой момент.

– Тогда приступайте теперь же. Я отрекомендовал вас, как на редкость энергичного и пунктуального человека; смотрите, не подведите меня. Итак, отправимся по железной дороге, и по пути я сообщу, что вам предстоит делать.

Было ясное весеннее утро (для точности – 22 мая), когда мы пустились в это путешествие, приведшее меня к событиям, отныне ставшим историческими. По дороге Мэлон передал мне письмо от Челленджера, являвшееся для меня инструкцией.

Сэр,