Маракотова бездна

— Здесь явно устроено двойное дно, — пояснил Билл Сканлэн. — Возможно, наш профессор — всего лишь помешанный на своих идеях изобретатель, каковых на белом свете пруд пруди. Но более вероятно, что он задумал нечто такое, о чем мы даже не догадываемся! Если мой котелок варит как надо, то Маракот намерен построить что-то вроде комнаты (окна прилагаются), чтобы затем опустить ее через этот открывающийся люк в корабельном дне. Наличие электрических фонарей доказывает, что профессор собирается светить сквозь иллюминаторы и изучать подводные дебри!

— Если его единственная цель заключается в этом, то не проще ли было оснастить судно прозрачным дном, как на лодках с острова Каталина? — возразил я.

— Дело говоришь, — задумчиво почесав затылок, согласился Билл Сканлэн. — Никак не могу взять в толк… Но знаю наверняка: начальник экспедиции нанял меня, чтобы приказы исполнять и всеми силами помогать ему в сборке этой чертовой штуковины. Правда, пока что он не сказал о ней ни слова. Я тоже молчком, но потихоньку да помаленьку посматриваю по сторонам; так что если придется ждать достаточно долго, узнаю все, что надо.

Вот так я впервые прикоснулся к нашей тайне. Вскоре после этого разговора разыгрался нешуточный шторм, а выбравшись из него, мы занялись глубоководными исследованиями к северу от мыса Джуби, неподалеку от континентального склона: опустили трал, сняли показания температуры и измерили содержание соли. Работа с оттертралом Петерсона шириной в двадцать футов азартна и увлекательна: сеть захватывает все, что попадается по пути. Если опустить трал на глубину в четверть мили, то получишь определенный улов, а если глубина составит полмили, то и результат окажется другим: каждый океанский уровень густо населен собственными характерными жителями, как и континенты на суше. Иногда со дна появляется полтонны прозрачного розового желе — то ли первородного материала, послужившего источником всей морской жизни, то ли выделений птероподов, под микроскопом распадающихся на миллионы крошечных сетчатых шариков, разделенных похожим на грязь аморфным веществом. Не стану, дорогой Толбот, утомлять вас описанием всех этих бротул, десятиногих ракообразных, асцидий, голотурий, эктопрокт и иглокожих. Как бы то ни было, вы уже поняли, что море дарит щедрый урожай, а мы достаточно прилежно его собираем и классифицируем. Однако меня ни на миг не покидает ощущение, что сердце Маракота не лежит к этой работе, а странная, узкая, похожая на череп египетской мумии голова его наполнена иными планами. Все наши нынешние действия выглядят испытанием людей и снаряжения перед грядущим настоящим делом.

В этом месте я оторвался от письма и отправился на берег, чтобы в последний раз прогуляться по твердой земле — земле, которая не раскачивается под ногами: завтра рано утром мы продолжим путешествие. Мое появление на суше оказалось весьма кстати, так как на пирсе разыгралась бурная перебранка, а профессор Маракот и Билл Сканлэн стали невольной причиной скандала. Дело в том, что Билл — изрядный задира и любит хвастаться точными ударами как правой своей руки, так и левой, однако когда вокруг собирается с полдюжины вооруженных ножами местных жителей, даже его боксерское искусство не способно помочь в разрешении спора. Так что в данном случае мне пришлось немедленно вмешаться. Оказалось, что профессор нанял одну из тех колымаг, которые в этих местах называют кэбами, и отправился изучать остров, но совсем забыл, что не взял с собой деньги. Когда же пришло время платить, ему не удалось объяснить, в чем дело, и возница бесцеремонно забрал у неплатежеспособного седока часы. Столь несправедливый поступок вызвал гнев Билла Сканлэна, и через пару минут оба чужака наверняка оказались бы на земле со спинами в виде подушек для игл, но тут появился я и моментально уладил разногласие парой долларов сверх положенной вознице суммы и утешительным призом в пять долларов парню с синяком под глазом. Таким образом, противостояние закончилось благополучно, и профессор Маракот даже повел себя более человечно, чем когда-либо прежде. Вернувшись на корабль, он пригласил меня в свою маленькую каюту и сердечно поблагодарил за помощь.

— Кстати, мистер Хедли, — окликнул меня ученый, когда я повернулся, чтобы уйти. — Кажется, вы пока не женаты?

— Нет, — ответил я. — Не женат.

— И ни о ком не должны заботиться?

— Нет.