Маракотова бездна

Получив, таким образом, этот маленький кусочек сахара, я был отпущен; будущее мое отныне мне не принадлежало, а весь мой уклад жизни полетел в тартарары. Уже отходит последняя береговая шлюпка. Зовут сдавать почту. Одно из двух, дорогой Тэлбот: ты или больше никогда не получишь от меня никакой весточки, или получишь письмо, которое будет достойно чтения. Если окажется верным первый вариант, можешь взять плавающий надгробный камень и бросить его приблизительно в районе к югу от Канарских островов с надписью:

«Здесь, или около этого места, покоится то, что рыбы оставили от моего друга, САЙРЕСА Д. ХЕДЛИ».

Второй документ, лежащий в коробке, представляет собой неразборчивую радиограмму, которая была перехвачена несколькими судами, в том числе королевским почтовым пароходом «Арройя». Она была получена в три часа пополудни третьего октября 1926 года, из чего видно, что она была отправлена всего через два дня после того, как «Стрэтфорд» отплыл из Гран-Канарии, как следует из первого письма, и это примерно соответствует тому времени, когда норвежский барк наблюдал уход под воду парохода, попавшего в бурю за две сотни миль к юго-западу от Порты-де-ла-Лус. Вот ее текст:

«Лежим на боку. Боимся, положение безнадежное. Уже потеряли Маракота, Хедли, Скенлена. Ситуация необъяснимая. Платок Хедли кончился провод глубоководного лота. Да поможет нам Бог! Пароход «Стрэтфорд».

Это было последнее бессвязное сообщение, которое поступило от злосчастного судна, частью настолько странное, что это было истолковано как бред телеграфиста. Оно, однако, не оставляло никаких сомнений относительно судьбы корабля.