Марат

Может быть, в оценке значения этого ночного эпизода Марат допустил преувеличение. Участникам битвы нередко представляется, что тот пункт, где они сражаются, является самым главным. Марат был храбрым участником славных июльских дней 1789 года. Но вряд ли это можно считать каким-либо подвигом. В те исторические дни почти каждый из жителей столицы, если он не был трусом или слугой деспотической власти, оказывался втянутым в могучее народное движение. Марат был лишь одним из многих.

Все последующие дни Марат провел в дистрикте Карм — он был членом его комитета. Как он рассказывал, со вторника по воскресенье он не покидал помещения комитета, загруженный текущей работой.

Однако он не для того оставил свои научные исследования, чтобы превратиться в муниципального деятеля районного масштаба. Его не удовлетворяли и права комиссара дистрикта, которыми он был наделен. Он предложил комитету предоставить в его распоряжение типографию, чтобы иметь возможность опубликовать историю революции и затем высказывать публично советы Национальному собранию, действовавшему, по его мнению, после победы 14 июля недостаточно энергично.

Предложение Марата было отклонено большинством членов комитета; оно было сочтено опасным. Тогда с решительностью, столь свойственной его характеру, Жан Поль Марат расстался с комитетом дистрикта Карм и возвратился в свой пустовавший дом на улице Старой голубятни.

Он решил сражаться один; по крайней мере вначале.

Его главным, или, точнее сказать, даже единственным, оружием по-прежнему оставалось перо.

Примерно за три недели им были написаны и в большей части также опубликованы: ряд писем политического характера к председателю Национального собрания; непериодическое издание, своего рода газета «Монитер патриот», вышедшая лишь в первый и последний раз, и брошюра объемом около семидесяти типографских страниц — «Конституция, или проект Декларации прав человека и гражданина».

Любое из этих произведений требовало не только больших знаний, определенных и ясных политических взглядов, литературного мастерства, но и больших творческих усилий. Так, среди писем к председателю Генеральных штатов, дошедших до нас, можно найти и небольшие самостоятельные политические этюды. Одно из писем, например, озаглавлено так: «Обзор недостатков английской конституции, дабы избежать целого ряда подводных рифов в устройстве правительства, которое наши депутаты собираются дать Франции». Это был, в сущности, маленький политический трактат.

И все эти произведения, для создания которых, казалось, нужны были долгие месяцы, были написаны всего за десять, может быть, пятнадцать дней. Нельзя не поражаться творческому накалу и почти фантастической работоспособности автора?

Из всех сочинений Марата, созданных после начала революции, наибольшее значение имела «Конституция, или проект Декларации прав человека и гражданина».

Эта брошюра в шестьдесят семь страниц была выпущена в свет «издателем Бюиссоном (конечно, за счет самого автора) в конце августа 1789 года. Написана же она была, видимо, в конце июля или в самых первых числах августа, так как Марат жаловался, что вследствие разных проволочек при печатании она была издана на три недели позже, чем он на то рассчитывал.

На обложке брошюры снова не было имени сочинителя, однако уже указывалось, что она написана автором «Дара отечеству». Этот своеобразный литературный прием устанавливал внутреннюю связь между обоими произведениями и косвенно свидетельствовал, что автор придает им большое значение.

Марат объяснял в предисловии мотивы, побудившие его взяться за разработку этой темы и поторопиться с изложением своих взглядов. Он был неудовлетворен деятельностью редакционного комитета

Национального собрания, который работал не только медленно, но в своих проектах существенно нарушал права народа. Между тем в новых условиях не было более важной и более безотлагательной задачи, чем определение принципов и основных законов, призванных увековечить давно желанное господство свободы во Франции.

Это произведение исполнено чувства гордости, чувства торжества, внушенного победой, одержанной 14 июля.

«…Ныне, когда мы снова с оружием в руках обрели наши права, — кто мог бы воспрепятствовать нам полностью пользоваться ими? Благодарение небу, мы не являемся более юным народом, только что вышедшим из глубины лесов, чтобы образовать сообщество… Мы — просвещенная, могущественная, грозная нация, стремящаяся установить у себя такой образ правления, который был бы способен обеспечить нам благоденствие».

Этот приподнятый тон, эта твердая уверенность, это не случайное напоминание о восстании, об оружии, возвратившем народу его права, превосходно передают общественные настроения первых дней после взятия Бастилии.

Марат, как и многие его современники, после победоносного народного восстания полон оптимизма, полон надежд; мир преобразился; сейчас все достижимо, все возможно.