Марбу

«Она нюхала меня,- так говорил Равдола, не знавший охотничьих выражений.- У меня, должно быть, свой собственный запах, потому что она долго стояла и не знала, кто перед ней. Стрелял ты когда-нибудь в медвежью голову через глаз, Хейка? Я нет. Поэтому я стрельнул неправильно и лишь немножко поцарапал ее».

Равдола пришел к Хейке. Он искал медведицу. Может быть, она лежала где-нибудь раненая и подыхала. Он искал ее три дня.

У Хейки была собака - хорошая лайка, натасканная по лосю, которая шла также и на медведей. С ней он возобновил поиски. Но медведица как сквозь землю провалилась. Ни малейшего следа не осталось от нее.

- Вероятно, я скорее убил бы пять других, чем эту истекающую кровью старуху,- сказал Хейка, втягивая леску и бросая в лодку форель.- Я не изверг, Эрих, и не люблю, чтобы зверь медленно околевал. Равдола сделал бы лучше, предоставив это дело мне, я бы с ней расправился как надо, а Равдоле дал бы порядочный кусок мяса. Но нет, он хотел охотиться на медведей, этот ребенок.

- Куда он ей попал? - спросил я.

- Он не мог сказать этого и она мне об этом не рассказала. Во всяком случае царапина была так глубока, что вынуждала ее лежать целыми днями.

С тех по р Равдола стал избегать всех крупных зверей.

МАРБУ, МЕДВЕЖОНОК

Я с самого начала называю его Марбу, потому что ведь позже его так звали. В глуши зверю кличка не нужна, но как только он попадает к нам, людям, он ее получает. Нужно же как-нибудь его называть. Медвежонка звали Марбу.

Сначала он лежал посреди широкой тундры полумертвый от голода и там бы, вероятно, нашел свой печальный конец, если бы не пришел Тулли, лайка Хейки. Тулли без церемоний шел на любого медведя. Он знал, что медведи драчуны и что ударов их лап нужно избегать. Волчком вертелся он вокруг свирепого зверя, скалил свои острые зубы и хватал его, где только мог. Выстрел Хейки обычно заканчивал борьбу и всякий раз валил медведя.

Почует Тулли медведя - кровь ударяет ему в голову. Так было и на этот раз. С налитыми кровью глазами подскочил он к бурому комку, неподвижно лежавшему в вереске. Но почему он не шевелился? Почему не вскакивал и не отбивался лапами?

Тулли остановился прямо перед медведем в ожидании боевых действий. Равнодушие Марбу поразило его. Или он узнал в этом беззащитном комке детеныша, не способного вести борьбу?

Хейка в это время находился в своей избушке у озера и очень удивился возбуждению прибежавшей собаки, которая, несомненно, обнаружила дичь и хотела сообщить об этом. Двумя часами позже он нашел медвежонка.

- Что мне было с ним делать? - продолжал Хейка свой рассказ.- Убивать нельзя никакого детеныша, тем более если он болен. Пришлось взять его с собой. Сначала он получил бутылку разбавленного сгущенного молока, потом еще одну, потом хлеб, сахар и снова молоко. На следующий день он был на ногах.

Тут Хейка посмотрел в тундру, пососал трубку и задумался. Откуда взялся медвежонок? Удрать он не мог, потому что старые медведи осторожны и редко удаляются от медвежат. Видимо, это был детеныш подстреленной Равдолой медведицы.

Хейка спрятал трубку, вернулся в избушку, посмотрел на комок бурого меха и назвал его Марбу.

- Почему именно Марбу? - спросил я.

- Ничего лучшего не пришло в голову, а человеческое имя я давать не хотел. Марбу - тоже имя, сказал я себе, он же все равно этого не слышал.

Тулли был совершенно несогласен с водворением Марбу в избушке. Всю свою жизнь он травил медведей и считал их врагами. Знал он, что и Хейка тоже нападает на медведей и не щадит их. Разумеется, все они были большими, но какое ему до этого дело, если он полагался лишь на свой нос и все время чуял медведя? Однажды он был смущен и призвал на помощь своего хозяина - ведь он .вовсе не собирался делить свое ложе со зверем, от запаха которого у него шерсть поднималась дыбом.

«Посоветуй-ка мне что-нибудь получше,- ворчал Хейка на свою собаку;- Куда ему деваться? Может быть, в тундру, чтобы мы его снова подобрали и взяли домой? Глупый ты, Тулли, а к тому же еще и озорник. Представь себе…»

Хейка, ухмыляясь, посмотрел в окно, где он вдруг увидел себя идущим по тундре с медведем. Слева медведь, а справа собака.

- Это действительно была глупая мысль,- признался Хейка.

Между тем мы наловили много рыбы, преимущественно озерных форелей с темными спинками и красными брюшками. Было тихо над большим озером.

Марбу не огорчала ни неприязнь собаки, ни присутствие человека. Он не испытал еще ничего плохого и быстро привыкал ко всему. Он был еще меньше Тулли. Что ему оставалось делать, как не присоединиться к собаке, чтобы не остаться одному?

- Тулли не мог все время удирать и должен был к нему привыкнуть,- говорил Хейка.- Я не задумывался, видя их лежащими друг возле друга. Не знаю, что могло произойти в собаке, никто не может этого знать. Гораздо позже я понял, что собака была испорчена - из-за меня, Эрих; точно так же и Марбу по-том каждую собаку рассматривал, как себе подобную.

В то время как Хейка набивал свою трубку, я заметил, пожимая плечами:

- Мы, люди, иногда завариваем такую кашу…