Марбург

Рискнем все же на цитату, вещь совершенно не нужную в романе и малопонятную для всех, кроме самого приглашенного с лекцией профессора. «Ломоносов, – писал Радищев, – вознамерился сделать опыт сочинения новообразными стихами, поставив сперва российскому стихотворению правила, на благогласии нашего языка основанные. Сие исполнил он, написав оду на победу, одержанную российскими войсками над турками и татарами, и на взятие Хотина, которую из Марбурга он прислал в Академию наук. Необыкновенность слога, сила выражения, изображения, едва не дышащие, изумили читающих сие новое произведение. И сие первородное чадо стремящегося воображения по непреложному пути в доказательство, с другими купно, послужило, что когда народ направлен единожды к усовершенствованию, он ко славе идет не одною тропинкою, но многими стезями вдруг».

В этом тумане и будем разбираться. Цитата приведена еще и потому, что освящена знаковым словом «Марбург». Так приятно и заразительно всё действие стянуть в один узел, но и для читателя нужна пауза и для «выхаживающего» свою лекцию и свой роман профессора и писателя. Обратимся к правде жизни, к её фактам. Обо всем этом есть еще возможность поговорить возле дома Вольфа и выходя из здания почтамта. А пока войдем внутрь. Если собственное подсознание что-то уже решило, то от наваждения можно избавиться лишь одним способом: поддаться желанию.

Стоит только войти в любое официальное заведение в Германии, как сразу найдешь разницу в российских и западных порядках. Перед каждым окошечком, на расстоянии метров трех от него, красная линия. Любая очередь там, у этой линии. Клиент подходит один к окошку операциониста, твердо зная, что из-за его плеча не выдвинется чья-нибудь любопытствующая голова, чтобы посмотреть, что у него там за бумажки и что в них написано, либо послушать, о чем вы беседуете? Сколько просите снять со счета или положить денег? Куда посылаете телеграмму или письмо? Откуда получаете известия? Немцы, западные люди, не любопытны по природе или предпочитают в ответ на собственную скромность приобрести чужую? Не лезь в мои дела, и я в ответ не заглядываю в твои. Мы-то так точно не можем. Но это между прочим, обычное умиление русского человека перед «их» порядками, расчетливостью. Мы по-другому не можем, мы плохо считаем быт, разгульны по натуре и хорошо помним, сделав это чуть ли не основным, евангельскую заповедь: Бог дал день, Бог даст пищу.

Крестьянский сын Ломоносов, еще совсем недавно нищенствовавший и перебивавшийся в Москве, в Славяно-греко-латинской академии, с хлеба на квас, вдруг здесь, в Марбурге, наделал долгов, которые нижайше просил оплатить императорскую Академию. Ах, эти нерасчетливые русские, ах эта вечная трудность молодого существования! Опять напряжём сознание, и так называемым «внутренним взором» представим себе эту табличку, счет из письма в Санкт-Петербург. Тем более, что эта табличка хорошо ляжет на курс мировых валют, уютно устроившийся в зале почтамта при входе.

Аптекарю Михоэлису – 61 рубль

Учителю французского языка Раме – 22

Башмачнику – 15

Книготорговцу Миллеру – 10

Портному – 10

Учителю фехтования – 8

Учителю танцев – 5

Правда, в этом счете были еще и другие фамилии, по всей вероятности, ростовщики. О какой русской расчетливости здесь может идти речь! Но что самое интересное: проклятый царский режим все эти долги оплатил.

Экран «внутреннего взора» погас.

Где здесь можно купить телефонную карту? Мобильная сотовая связь – лишь для неотложных сведений; чтобы немножко повольнее поговорить, приходится пользоваться обычной междугородней. Перед красной на полу чертой никого не было. Вполне современный просторный операционный зал, стекло и пластик, электроника, светятся экраны, мигают лампы, с тихим звоном закрываются денежные ящики под кассовыми аппаратами. Милая девчушка, протянув телефонную карту, даже посоветовала, из какой кабины удобнее будет позвонить.

Голос Саломеи был хриплым и будто бы заспанным:

– Подожди, я выключу магнитофон.

– Чем ты занимаешься?

– Достала кассету Мирелы Френни в партии Чио-Чио-Сан, слушаю и плачу. Какое это божественное искусство! А еще читаю Гроссмана. В твоей комнате нашла журнал «Октябрь» за восемьдесят пятый год и перечитываю «Все течет». Там, кстати, есть одна фраза по твоей теме. Если хочешь, я найду быстро, страница у меня заложена.

Я подумал, как хорошо, что мы в противовес времени сохранили библиотеку и не выбросили толстые журналы, которые собирали всю жизнь. Избавились только от «Огонька». Я всё это перечитываю редко, а вот Саломея часто ворошит комплекты и выуживает что-нибудь интересное, о чем я порой и забываю. Когда у нас, на её или мой день рождения, бывают гости, я иногда признаюсь: моя жена, которая целый день сидит в доме одна с собакой и телевизором, знает литературу лучше, чем я.

– Ну вот, я нашла.