Мареновая роза

Идеальным было бы выследить ее до самой двери дома, и Норман полагал, что добьется желаемого. Когда Роуз сядет в автобус обязательно автобус, потому что машины у нее нет, а на такси она не станет тратиться), он поднимется следом. Если по пути от Эттингера до конуры, в которой она прячется, Роуз случайно заметит его, он прикончит ее на месте, и плевать на последствия. Если же все пройдет как надо, он последует за ней прямо в ее норку, а потом ее ждут такие страдания, которых не испытывала ни одна живущая на земле женщина.

Норман в инвалидной коляске подкатил к будке с вывеской «БИЛЕТЫ НА ВЕСЬ ДЕНЬ», увидел, что вход для взрослых стоит двенадцать долларов, протянул деньги билетеру и двинулся в парк. Путь был свободен; в сравнительно ранний час утра Эттингер еще не заполнили толпы посетителей. Ему следует вести себя поосторожнее, чтобы не привлечь лишнего внимания. Но он справится. Ему...

– Эй! Эй, мужчина в коляске! Вернитесь!

Норман мгновенно остановился, намертво вцепившись в колеса инвалидного кресла, невидящими глазами глядя на аттракцион «Корабль призраков», перед которым стоял гигантский робот в старинном одеянии морского капитана. «Приготовься к ужасам, юнга!» – снова и снова повторял капитан механическим голосом. Дья-вол! Вот вам, пожалуйста, не хотел привлекать лишнего внимания... и именно это и сделал.

– Эй, лысый! Вы, в коляске!

Люди оборачивались на него. Одна посетительница, толстая черномазая сучка в красном сарафане, выглядела, ничуть не умнее, чем продавец с заячьей губой в магазине «Базовый лагерь». И еще она показалась Норману смутно знакомой, однако он отмахнулся от ощущения, полагая, что это следствие сильного напряжения, – ведь он никого в городе не знает. Женщина отвернулась и зашагала дальше, прижимая дамскую сумочку размером с хороший чемодан, но чересчур много людей продолжало на него пялиться. У Нормана неожиданно взмокло в паху.

– Эй, мужчина в коляске, вернитесь! Вы дали мне слишком много!

Смысл сказанного дошел до него не сразу – как будто кто-то произнес фразу на иностранном языке. Затем он понял, в чем дело, и чувство огромного облегчения – к которому примешивалась досада из-за допущенной оплошности – окатило его волной с головы до ног. Ну конечно, он заплатил кассиру слишком много, забыв, что теперь он – не взрослый мужик, а Инвалид, достойный жалости.

Развернувшись, Норман покатил назад к будке. Кассир, молодой парень, которому не помешало бы сбросить половину веса, высунулся из окошка, и на его физиономии было написано такое же отвращение, какое Норман испытывал к самому себе. Парень протягивал пятидолларовую бумажку.

– Семь баксов для инвалидов, вы что, читать не умеете? – Он постучал кулаком с зажатой в нем бумажкой по объявлению на будке, а затем сунул деньги под нос Норману.

Норман на миг представил, как запускает пятерню в левый глаз жирного идиота, вырывает его и сует в один из многочисленных карманов на куртке кассира.

– Извините, – жалко промямлил он.

– В следующий раз будьте внимательнее, – бросил толстяк, скрываясь в будке.

Норман развернулся и снова покатил в глубь парка, чувствуя, как грохочет сердце. Он с таким старанием трудился над созданием своего персонажа... составил простой, но хороший план... однако с самого начала совершил не просто глупость, а невероятную глупость. Что с ним случилось?

Он не знал, однако с этого момента и впредь ему придется проявлять большую осторожность.

– Я могу, – пробормотал он едва слышно. – Я могу, черт возьми!

– Приготовься к ужасам, юнга! – завопил на него робот, замахиваясь трубкой размером с унитаз, когда он проезжал мимо. – Приготовься к ужасам, юнга! Приготовься к ужасам, юнга!

– Как скажешь, кэп, – буркнул Норман, продолжая толкать колеса. Он подъехал к развилке, откуда, судя по указателям, – шли дорожки на пирс, центральную аллею и в зону для пикников. Рядом со стрелкой, указывающей на зону для пикников, висело объявление: «ГОСТИ И ДРУЗЬЯ „ДОЧЕРЕЙ И СЕСТЕР“ – ЛЕНЧ В ПОЛДЕНЬ, ОБЕД В ШЕСТЬ, КОНЦЕРТ В ВОСЕМЬ. ВЕСЕЛИТЕСЬ! ОТДЫХАЙТЕ!»