Маргарет Тэтчер: От бакалейной лавки до палаты лордов

Меры, подразумеваемые введением этого закона, дополнялись созданием системы государственной службы здравоохранения, которая де-факто означала национализацию английской медицинской помощи и лишала ее либерального статуса. Отныне обслуживание у городских врачей и в больницах должно было обеспечиваться бесплатно. Взамен же пациенты получили «возможность» посещать только строго определенного врача-терапевта. Что до самих врачей, то они стали получать установленную заработную плату, выплачиваемую государством и дополняемую премиальными выплатами пропорционально количеству оказанных услуг. Теперь все имели доступ к медицинскому обслуживанию, но эта бюрократизация медицины, это приравнивание врачей к государственным служащим неизбежно привели к созданию двух разных медицин «с разной скоростью»… Самые богатые отныне стали посещать врачей, не входивших в систему государственной службы здравоохранения, обычно самых известных и самых компетентных, другие же должны были довольствоваться теми, что остались.

Закон о национальном страховании и закон о государственной службе здравоохранения, часто подвергавшиеся изменениям при внесении поправок, но никогда не отменявшиеся, являлись двумя столпами, на которых покоилось государство всеобщего благосостояния.

Закон о жилье, принятый в 1946 году, дал толчок воплощению амбициозной политики в сфере жилищного строительства, в соответствии с которой за пять лет предполагалось возвести около девятисот тысяч квартир. Закон о градостроительстве, принятый чуть позже, давал местным властям новые полномочия, позволявшие воплощать настоящие планы урбанизации, даже если они подразумевали массовую экспроприацию собственности.

Институционные реформы, то есть реформы, касавшиеся основных институтов государственной власти, были весьма умеренны. Существованию палаты лордов ничто не угрожало, правда, ее право вето было ограничено сроком в один год.

«Последний, но не наименьший или не наихудший» закон о промышленных конфликтах, принятый в 1927 году, утратил свою силу. Этот закон налагал запрет на забастовки, что принуждало работника примкнуть к профсоюзу, члены которого составляли большинство на предприятии; этот закон также налагал ответственность на профсоюз за ущерб, нанесенный так называемыми незаконными забастовками. Смысл отмены этого закона заключался в организации диалога между социальными партнерами. Однако, надо сказать, Лейбористская партия была тесно связана с теми профсоюзами, что объединились в мощную федерацию под названием Британский конгресс тред-юнионов (БКТ) и в большинстве своем вносили в партийную кассу взносы, финансируя львиную часть партийных нужд. Даже штаб-квартира Лейбористской партии находилась в помещении исполкома Профсоюза транспортных и неквалифицированных рабочих, так называемом Транспорт-хаусе. Но, действуя таким образом, лейбористы неосознанно открыли ящик Пандоры. Хорошо организованные, мощные, обладавшие почти абсолютной неприкосновенностью профсоюзы обрели огромную власть и за несколько лет превратились в главное «действующее лицо» английских политических институтов, практически полностью их парализовав… Во вред не только консерваторам, но и лейбористам.

Чтобы профинансировать все эти меры, установили налогообложение высоких доходов (75 процентов), наследства, капитала и производства некоторых продуктов первой необходимости, таких как табак и алкоголь. Так как этого было недостаточно, то дефицит средств должны были покрыть займы. В 1945 году Дж. М. Кейнс отправился в Вашингтон, чтобы получить заем в сумме 3,75 миллиарда долларов, подлежащий погашению в течение пятидесяти лет, в то время как долг Англии уже составлял 17 миллиардов фунтов стерлингов в результате военных расходов. Взамен Англия должна была подписать Бреттон-Вудское соглашение, чтобы восстановить конвертируемость фунта стерлингов в течение года и сделать доллар основной международной валютой. Так было покончено с превосходством фунта стерлингов в качестве единицы при осуществлении международных сделок и расчетов. Однако процесс восстановления конвертируемости фунта пришлось приостановить. В 1948 году на должность канцлера Казначейства[27] был назначен деятель гораздо более ортодоксальных взглядов, сэр Стаффорд Криппс, сменивший на этом посту Хью Далтона. Но успеха это не принесло. План Маршалла и ассигнованные по нему два миллиарда долларов должны были дать находившейся на последнем издыхании Англии немного свободных денежных средств. Но торговый и платежный балансы находились в таком состоянии, что стрелки заходили за красную черту, а станок для печатания бумажных денег работал без остановки. Инфляция достигла 23 процентов. И в 1949 году пришлось девальвировать фунт стерлингов на 30 процентов, чтобы сохранить конкурентоспособность английских товаров.