Маргарет Тэтчер. Женщина у власти

Ей следовало бы смягчать резкость своих высказываний улыбкой и к месту вставленной шуткой, но Маргарет была просто неспособна к этому. Улыбки и шуточки не являлись естественной наследственной чертой семейства Робертсов. В последующие годы самые горячие ее сторонники станут постоянно уговаривать ее смягчиться, стать веселей. Ей это представлялось делом трудным, почти невозможным. Маргарет не умела рассказывать анекдоты (странный изъян для столь популярного политика!) и не понимала либо не находила смешными большинство из них. Фельдмаршал лорд Браммалл, начальник ее генерального штаба, однажды заметил, что, если в программу брифинга входила шутка, «мы предупреждали ее, что сейчас последует шутка, и объясняли, в чем ее смысл». Обычной реакцией был озадаченный взгляд и удивленное «О!» {26} Как-то раз в начале 70-х она приехала в Оксфорд, будучи приглашена выступить на ежегодной встрече бывших выпускниц — веселой вечеринке, на которой произносятся шутливые речи. Она не веселилась сама и не пыталась веселить других. «Привет, самервиллианки и налогоплательщицы», — начала она, после чего прочла длинную лекцию о налоговом праве. Слушательницы ерзали на стульях; некоторые ушли {27}.

Она вступила в Консервативную ассоциацию Оксфордского университета, потому что не могла вступить в прославленный Оксфордский союз, центр студенческих дискуссионных обществ. В том, что ее не приняли туда, ее вины не было. Основанный в 1823 году, этот дискуссионный клуб открыл свои двери женщинам лишь в 1963 году. (Беназир Бхутто, впоследствии премьер-министр Пакистана, была избрана президентом Оксфордского союза в 1967 году.) В 1944 году, когда Маргарет училась на втором курсе, Оксфордский союз отклонил резолюцию о допуске женщин 127 голосами против 24. Что и говорить, дискриминация женщин имела в Оксфорде глубокие корни. Так, еще в 20-х годах требовалось, чтобы девушки сдавали экзамены, сидя на особых местах, отгороженных и скрытых за специальными ширмами. До 1945 года ни одной женщине не было присвоено полного профессорского звания.

В Оксфорде военных лет господствующими были левые политические симпатии, что отражало сдвиг влево в настроениях всей страны. Но это ничуть не смущало Маргарет. Алф постоянно внушал ей, что не следует ни к кому подлаживаться, и Маргарет никогда не боялась плыть против течения. Она любила соперничество и верила в консерватизм. Впрочем, она отлично знала, что делает, — в ее поступках проглядывал холодный расчет, и это не всегда удавалось ей скрыть. Нина Боден, член соперничающего клуба лейбористской партии, помнит Робертс «пухленькой, опрятной, серьезной девицей лет девятнадцати» и припоминает, как отреагировала будущий премьер-министр на ее выступление в защиту лейбористов. «Маргарет улыбнулась своей улыбочкой миловидной фарфоровой куколки. Что и говорить, признала она, лейбористский клуб сейчас более «модный» — убийственное словцо, которое сразу перечеркнуло мои доводы, но как раз это и входило в ее планы, — рассказывала Боден. — В отличие от меня она не «играла в политику». Она всерьез собиралась попасть в парламент, и у нее было больше шансов, что ее «заметят» в клубе консерваторов, хотя бы только потому, что большинство его членов — люди скучные и тяжеловесные» {28}.

Впрочем, не все заслуживали такой характеристики. К концу второго года в Оксфорде Маргарет влюбилась в сына графа. Это был ее первый роман, и она без устали говорила о своем возлюбленном, несмотря на поддразнивания других девиц. Они, конечно, завидовали, а некоторые к тому же считали, что Маргарет, и без того неуживчивая, станет просто невыносима, если подцепит лорда. Их опасениям не суждено было оправдаться. Молодой человек пригласил ее домой, чтобы познакомить со своими родителями, но мать не одобрила его выбор — дочку бакалейщика. Вскоре после этого кавалер ее бросил {29}.

Когда в 1945 году кончилась война, Маргарет уже прошла половину курса обучения в Оксфорде. Она жадно ловила все новости о начале высадки англо-американских войск в Нормандии в июне 1944 года и с воодушевлением следила за сообщениями о прибытии в Европу десятков и десятков тысяч американских солдат. К концу войны армия и флот США втрое превосходили по численности военные силы Британии. Сводка военных новостей быстро превращалась в американское шоу, и поэтому Маргарет горячо сочувствовала решимости Черчилля участвовать в переговорах о мире на равных с Америкой и Советами {30}. Сорок лет спустя, будучи премьер-министром, она тоже добивалась того, чтобы Англия играла роль в переговорах между сверхдержавами.