Маргарет Тэтчер

Рост экономики составил в 1986 и 1987 годах более 3 процентов в год, инфляцию удерживали на уровне менее 5 процентов в год, государственные расходы составили в 1983 году 47 процентов ВВП, в 1986-м — 46 процентов, в 1987-м — 44 процента, а в 1988-м — уже 41 процент; в 1987 году профицит бюджета составил 1 процент, а в 1988-м — 3 процента. Производительность английской экономики росла с невероятной скоростью. В период 1973–1979 годов ее прирост был около 1,16 процента в год, теперь же он превосходил 4,4 процента. Наконец, и портившая картину безработица начала снижаться. В 1983 году безработных было 3,2 миллиона, что составляло около 13 процентов активного населения. В результате экономического роста, стимулируемого технологической революцией, в 1989 году количество безработных снизилось до двух миллионов, что составило не более 6 процентов активного населения. Маргарет Тэтчер не без оснований утверждала, что безработица будет временным явлением, хотя потребовалось почти семь лет для того, чтобы она снизилась. Средний рост доходов между 1983 и 1987 годами составил примерно 35 процентов. Если рост благосостояния и не был равномерным для всех, то все же около 90 процентов британцев ощутили это, причем одна десятая населения, а именно девятая десятая, то есть самая бедная, увидела, что ее доходы возросли на 6,2 процента, а одна десятая, первая десятая, самая богатая, — что ее доходы возросли на 62 процента. Общественность вновь прониклась оптимизмом. Да и цифры служили тому подтверждением. Хотя можно сказать, что в этом обогащении было нечто обманчивое. Впечатление всеобщего процветания отчасти было результатом кредитования. Уровень задолженности семей вырос вдвое. В воздухе веял дух иллюзий. На глазах новых собственников цены на их дома взлетали вверх вместе с ценой на недвижимость, и они оказывались владельцами огромного богатства… Но, несмотря ни на что, факты — вещь упрямая. В самом деле, дела в Соединенном Королевстве шли все лучше. И творцами этого возрождения были Маргарет Тэтчер и ее канцлер Казначейства Найджел Лоусон.

В речи, произнесенной во Филикстоу в 1986 году, Мэгги прекрасно выразила всеобщую эйфорию: «Кто семь лет назад заключил бы пари, что Великобритания претерпит такие изменения? Всё это произошло не благодаря некоему консенсусу. Это произошло, потому что мы сказали: „Вот то, во что мы верим“ <…>. Это свидетельство того, что происходит настоящий народный крестовый поход. Квартиросъемщики могут воспользоваться удобным случаем купить, то есть выкупить свое жилье; рабочие и служащие могут купить акции приватизированных компаний, члены профсоюзов могут принять решение, чем является закон для тред-юнионов <…>. Социалисты кричат: „Власть народу!“ — и сжимают кулаки. Но мы-то знаем, что они делают: они отдают власть государству».

Разумеется, на самом деле картина была далеко не столь идиллической, как могло показаться. В Англии в период второго срока правления Маргарет Тэтчер были и те, кто переживал трудности и переносил страдания; таких было меньше, и трудности переносились чуть легче, чем во время первого ее мандата, но все же… Рядом с яппи, пресыщенными и довольными собой, рядом с городами юга Англии, извлекавшими немалую пользу из экономического бума, особенно в сфере услуг, существовали города севера Англии, Уэльса, Шотландии, где закрывалось больше заводов, чем открывалось новых предприятий. В старых шахтерских городках и поселках, в старых металлургических бастионах XIX века чудо Лоусона выглядело отвратительным зеркалом, применявшимся в старину при охоте на жаворонков, то есть приманкой, сулившей гибель.

В атмосфере всеобщего процветания легко забывали о безработных, пенсионерах, инвалидах, о представителях этнических меньшинств, оставшихся на обочине дороги. Конечно, все собирались вокруг телевизоров, чтобы посмотреть сериал Би-би-си «Парни из Блэкстуффа», в котором спокойно и отстраненно рассказывалось о злоключениях безработных из окрестностей Ливерпуля, принужденных жить случайными заработками, мелкой торговлишкой или даже скрытым попрошайничеством. Некоторые из зрителей пускали слезу, а другие иногда откровенно смеялись над неудачами героев. Иногда сцены казались излишне сентиментальными и даже неестественными, вроде той, где жены шахтеров воровали свеклу с полей, чтобы покормить детей, и ведь это была не выдумка режиссера, а реальный факт. Но как можно было в это поверить, это же невозможно в стране, где царствует футси[161]! Общественное мнение, похоже, было недалеко от того, чтобы разделять взгляды Маргарет, убежденной в том, что бедняки и бедолаги зачастую находятся в столь плачевном положении по собственной вине.