Маргарита

– Да хватит аргументов, мне не сложно. – Мне и вправду было не сложно, для меня это даже разминкой сложно назвать. Да и тем более не то чтобы я сомневаюсь в силе моих друзей, хоть они и на порядок меньше меня, но мне же в правду не тяжело. Вскинув ее на плечо, я двинулся в сторону дома, у подъезда курила Яна и держала мне дверь, пока пацаны уже поднимались по лестнице. Дойдя до нее, я без слов забрал у нее сигарету, которую она только закурила.

– Ты серьезно?

– Я курить хочу.

– Дома бы покурил, тяжело же.

– Ничуть.

– Правда?

– Да.

– Охренеть! – она удивленно улыбнулась так, что зрачки были еле видны.

Докурив и продолжая общаться на отдаленные темы, я и подумать не мог, что она помнит или думает о случае в машине. Но, как только мы поднялись, я занес Дашу в комнату, которая при виде света люстры как будто ожила и стала бодрой, как никогда, ее распирал ночной движ, она хотела выпить еще и танцевать еще больше.

– Спасибо, Сереж, – поблагодарила меня Яна.

Я сразу же вышел из комнаты и за мной тут же закрылась дверь и щелкнул дверной замок. И сразу же раздался шум в виде топота и невнятной, агрессивной речи Яны. Но подслушивать я не стал.

– Серег, ты водку, коньяк?

– Да че ты спрашиваешь? Все ему лей! – раздался смех, и я тоже не смог сдержать смеха.

После первых трех стопок я вышел на балкон четвертого этажа и закурил под редкое пенье птиц и целого оркестра сверчков. Несмотря на шум природы и еле различимый на слух шелест листьев, я отчетливо слышал, как трещат листья табака в сигарете. И действие алкоголя на пустой желудок усиливалось в квинтэссенции с никотином. Я не могу объяснить самому себе, почему я чувствую себя таким одиноким и пустым, не могу вернуть свое сердце, которое сам подкинул Юле. Я хочу, чтоб она его приняла и мы каким-то образом начали новые отношения. Мы похожи. Она разбежалась со своим, я – со своей, но она это сделала относительно недавно, и поэтому я жду, пока она окрепнет, чтоб пойти на штурм, хоть и не имею войска. Я решился ответить на сообщение: жаль.

Мгновенно пришел ответ: о чем ты?

…о твоей встрече с бывшим.

…я не понимаю, о чем ты, я вообще ничего не понимаю, мне плохо!

…я приехал обратно, ты дома?

…а тебя не было в городе?

…где ты? – я спрашиваю.

…собираюсь домой.

…подъезжай к прокуратуре. Нужно поговорить!

В ответ не пришло ничего, я писал ей сообщение за сообщением и уже вышел на улицу, оправдавшись тем, что пошел за сигаретами. Я вышел из квартиры в тот момент, когда началось основное веселье, как мне показалась, буйная и озорная Даша вошла в кураж и запросто могла стать звездой ютуба.

Я вышел к прокуратуре и в потемках искал ее машину среди других припаркованных машин. Мне удалось ее найти и даже подойти незамеченным. Готов сесть в машину на пассажирское сиденье, но меня что-то остановило, и я решил подойти к водителю, которая уперлась головой в руль. Открыв водительскую дверь, тихо сказал, перебивая ее плач:

– Маленькая, иди ко мне… – И ненастойчиво потянул ее за руку, она тут же повиновалась и вышла из машины, крепко обняв меня, продолжая хлюпать носом. Я хотел с ней поговорить достаточно серьезно и даже был готов разорвать наше общение, дабы не мучиться. Не веря самому себе, я смеялся в свое отражение и говорил: блефуешь, ты не способен на это.

Сейчас я уже забыл обо всем, что думал и что хотел сказать, теперь мне важно утешить и получить ее объятия, пускай и такие, мой эгоизм меня бесит.

И да.

Я признаюсь.

Я люблю ее.

Она дрожала, когда на улице была очень летняя погода и я стоял в одной рубашке, ощущая легкую зябь, когда она была в кожаной куртке и ее трясло так, как будто она провела целый день на улице без еды и воды. Мы молча стояли, обнимая друг друга. Я был зол на самого себя, винил себя, как будто это я виноват в ее слезах, а еще винил за то, что не способен сделать ровным счетом ничего. Она продолжала мочить мою белую рубашку, я чувствовал мокрое, такое холодное и одновременно горячее нарастающее пятно.

– Ты пил?

Совсем не радостно и с полным упадком настроения я ответил, словно обрезая собственную речь:

– Да.

– Много?

– Достаточно.

– Жаль.

– Что это значит?

– Нет. Ничего. – После паузы, она продолжила: – Отлично выглядишь.

– Спасибо. Ты тоже. – Тяжело выдохнув: – Прекрасно, как и всегда.

Она усмехнулась и отхлынула от меня.

– Ой, блин! – Ее реакция заставила посмотреть на себя, где я обнаружил мокрый отпечаток и разводы туши.

– Неудивительно.

– Давай ты мне ее дашь, я постараюсь выстирать это.

– Не стоит, я сам справлюсь.

У нее красные глаза, видимо, уже не первый час льет слезы, не зная почему. Подозреваю, что она еще любит, но быть с этим человеком больше не может, а я сейчас, как таблетка обезболивающего, готов вырваться в любую минуту, чтобы уделить какое-то время, несмотря ни на что. Она это понимает, понимаю и я, от этого и тошно.

– Давай мы увидимся позже?

– Правда?