Маргарита Бургундская

Париж!.. Париж, с его извилистыми улицами, посреди которых бежит ручеек; его островерхими, с деревянными перекладинами, крышами, его косо посаженными, наскакивающими один на другой, домами, его бесконечными лабиринтами темных улочек, его узкими окнами с закрывающими темно-зеленые или огненно-рыжие стекла свинцовыми решетками, его тюрьмами, его Шатле, его Тамплем, его Лувром – великолепной королевской крепостью, его принадлежащими сеньорам особняками, окруженными рвами и зубчатыми стенами, его флюгерами, жирандолями и вывесками, его колокольнями и колоколенками, его крепостными стенами и башенками, его четырьмя сторожевыми башнями, что выходят на Сену…

У Парижа в тот вечер – того Парижа, который бороздят конные патрули и лучники королевской стражи; того Парижа, где натянуты цепи, закрыты ворота и в глубине улиц безмолвно, глухо бряцая оружием, маршируют вооруженные отряды – было лицо страха.

Все эти толпы жандармов, подобные несущимся к некому центральному резервуару потокам, стекались к одной и той же точке Парижа…

Именно к этой точке был обращен сейчас взор Маргариты Бургундской – к точке, на которой был сосредоточен весь пыл ее мыслей.

Ее белая, словно высеченная из мрамора рука неспешно вытянулась в направлении этих марширующих войск, к той точке Парижа, вокруг которой войска эти мало-помалу сжимались стальным кольцом, и она прошептала:

– Двор чудес!.. Через несколько часов западня захлопнется! Через несколько часов королевские лучники, быть может, пойдут на штурм Двора чудес!.. В этот момент граф де Валуа и Ангерран де Мариньи занимают свои последние диспозиции! Быть может, уже завтра король мне скажет: «Не волнуйтесь, Маргарита, капитан Буридан, король разбойников, мертв!..»

Королева Франции с трудом сдерживала рыдания.

– Буридан мертв!.. Возможно ли это? Неужели я увижу его кровоточащее от ран тело?.. Или они возьмут его живым?.. О, ужас!.. Вместе с королем я буду вынуждена отправиться на Монфокон, где увижу, как повесят того, кого я обожаю!..

Она опустила голову, и две обжигающие слезинки пробежали по ее щекам.

– О, единственная любовь моей жизни, полной любви!.. О, единственная страсть моего испещренного страстями существования!.. О ты, тот единственный, кого я действительно любила среди стольких мужчин, что сжимали меня в объятиях, ты, чьих поцелуев я так и не познала, ты, чье презрение я так обожаю, что готова тебя возненавидеть… Буридан!.. О мой Буридан!.. Что делаешь ты в эту минуту, когда тебе предстоит умереть?..

– Хе-х! – коротко хохотнул Страгильдо, ежась во мраке. – Полагаю, госпожа, этот мерзавец не заслуживает подобного сожаления, раз уж он проводит последнюю свою ночь в объятиях красавицы Миртиль.

Лицо Маргариты исказилось, в один миг перейдя от страданий к дикой ненависти.

– Миртиль!.. Моя соперница!.. Миртиль любима Буриданом! Миртиль любит его!.. Да, счастливая ночь для них – ужасная для меня!.. Они любят друг друга; говорят об этом друг другу накануне своей смерти… а я, я, которая его обожает, стою здесь – бессильная, изнемогающая от ярости!

– Вы будете отомщены, госпожа, – сказал итальянец. – Штурм Двора чудес, где укрылся Буридан, начнется с рассветом. Завтра вы узнаете о том, что эти влюбленные мертвы, так как никогда еще Париж не видел армии столь же сильной, как та, что окружает сейчас логово разбойников, которые будут разбиты в пух и прах…

– Миртиль!.. – продолжала королева, вероятно, его и не слыша. – Моя соперница!.. Миртиль, моя дочь!.. Вот он – страх и ужас моих смятенных мыслей: у меня есть дочь, единственный ребенок, появившийся на свет в результате моих многочисленных страстей!.. Да, Миртиль – дочь Маргариты Бургундской и Ангеррана де Мариньи!.. Однако же я любила по-настоящему лишь одного мужчину во всем мире – Буридана!.. И надо ж такому было случиться, чтобы Буридан повстречался с моей дочерью… полюбил ее!.. Чтобы оказался любим ею!.. Мать и любовница, я поражена необъяснимой фатальностью в материнстве и любви!.. Как мать, я испытываю лишь страх к моей дочери, так как она есть живое доказательство того, что Мариньи был моим любовником! Как любовница, я испытываю к дочери лишь ненависть и ревность, так как ее любит Буридан!..

– Госпожа, – молвил Страгильдо с преисполненной кроткой свирепости улыбкой, – к чему так беспокоиться о вещах, совсем того не заслуживающих?.. Так уж вышло, что среди тех лучников, которые пойдут на штурм Двора чудес, у меня есть свои люди. Как только они получат от вас приказ избавиться от этой девушки, Миртиль будет мертва, Ангерран де Мариньи, ее отец, умрет от боли и отчаяния, – таким образом, вы избавитесь сразу от двоих… Подумайте об этом…

Королева дрожала. Ее обезумевшее сердце разрывалось между ревностью и любовью.

Она уже видела Миртиль мертвой… и это ужасное видение внушало ей еще более ужасную радость…

Чудовищную радость матери, ставшей соперницей своей дочери!

Она видела мертвым Буридана… и тогда к горлу подступали рыдания.