Читаем Маргарита де Валуа. История женщины, история мифа полностью

Когда Мишле в 1855 г. вернулся к своей «Истории Франции», к эпохе Возрождения, эта идеология уже стала сильно сказываться на его текстах. Он не оказывал снисхождения ни к одной женщине. Луиза Савойская имела «огромный чувственный и мясистый нос Франциска I, должным образом упитанный, полнокровный нос, какими наделены сильные и низкие натуры, имеющие страстный темперамент, часто безнравственные и болезненные». Маргарита Наваррская, ее дочь, играла некоторую политическую роль рядом с братом, но «совершенно понятно, что она действовала инстинктивно, не видя последствий своих поступков и не отдавая себе в них отчета, веря лишь в то, что идет верной религиозной стезей, заслуживая Божью помощь»; кстати, она была любовницей брата. И вот после смерти Карла IX в 1574 г. бразды правления перехватила Екатерина: «Старуха, наследовавшая ему (при мужчине-женщине Генрихе III), исчерпала все стадии позора». Что касается вдохновительницы пропаганды Гизов, герцогини де Монпансье, это была «фурия Лиги»: в самый разгар восстания «она сбросила платья и юбки и облачилась в покаянное рубище, причем оно даже не закрывало грудь, прикрытую одними кружевами. Народ ломился посмотреть на нее. Ни толпа, ни давка не смутили героиню. Она создала новую моду»[796].

На страницах, посвященных Маргарите, и это нас не удивит, господствует та же яростная ненависть — и та же несерьезность. Ее политическая роль полностью обойдена молчанием. Мишле видит ее только через посредство ее знаменитых любовников, к списку которых беззастенчиво добавляет еще одно имя. Ведь, упоминая о том, как Витто убил Ле Га, он развивает сюжет, который придумал еще де Ту: «Принцесса без колебаний направилась на встречу с этим кровожадным человеком в монастырь, или, что более вероятно, в просторную и сумрачную церковь. Был как раз канун дня поминовения усопших. Благоприятное время. Скоро зазвонят все колокола, и парижане, проведя день в беготне по церквам и посещении могил, рано вернутся домой. Она объяснила, что эти обстоятельства упрощают дело. Трепеща и содрогаясь, она попросила его сделать для нее то, что рано или поздно он пожелал бы сам сделать для себя. Однако наш герой заставил себя упрашивать, не желая ничего делать даром, если верить традиции. Она обещала. Он пожелал это получить. Стояла ночь, и все мертвецы этой церкви, полной гробниц, ожидая своего ежегодного праздника, были столь же безмятежны и беззаботны, как и живые. Маленькая женщина неустрашимо расплатилась. Он сдержал слово. Ле Га на следующий день был убит»[797].

Итак, апостол «воскрешения всего прошлого» вложил в здание свой камешек. Как и Дюма, он сочинял, но в менее веселом жанре и в менее благородной тональности. Он изменил место действия, придуманное де Ту, переместив его из монастыря в церковь, чтобы сделать святотатство более вопиющим; из «красноречивой и ласковой» принцессы, описанной магистратом, он сделал женщину, которая ласкает в том смысле, какой это слово приняло в XIX в., — и Мишле не заблуждался добросовестно, ведь этот термин слишком часто встречается в текстах эпохи Возрождения, чтобы можно было допустить ошибку; наконец, в оправдание собственного вымысла он сослался на лживый аргумент: «если верить традиции» — еще один обман. Правду сказать, здесь была соблюдена единственная традиция — это традиция историков-женонавистников искажать истину, которая за два с половиной века свободного самовыражения на историческом материале дошла до своего предела: «дочь Франции», самая гордая из всех, изображена как потаскуха, взятая убийцей в полумраке церкви. Этот образ тем сильней, что в нем объединились два объекта ненависти для Мишле — сильные женщины и Церковь. И не случайно эта атака произошла как раз тогда, когда, опять все более заметно, стал проявляться христианский феминизм и когда буржуазки, аристократки и работницы вновь начали требовать равенства гражданских и политических прав[798] — ведь историк был ярым противником этой программы.

Итак, эта деталь, которой недоставало для репутации королевы, теперь добавится ко многим другим и прочно закрепится в людской памяти. Ведь это произведение Мишле, задуманное как «История Франции для использования в школах республики» или прямо-таки как «Библия народа»[799], получит значительное распространение не только среди будущих поколений историков, на которых глубоко повлияет, но и в кругах гораздо более широкой общественности, которая тогда формировалась, потому что как раз в ту эпоху Франция начала по-настоящему выстраивать свою национальную идентичность на основе одного языка, одной истории и общей системы образования.


Большие «справочные» издания

Перейти на страницу:

Все книги серии Clio

Рыцарство
Рыцарство

Рыцарство — один из самых ярких феноменов западноевропейского средневековья. Его история богата взлетами и падениями. Многое из того, что мы знаем о средневековой Европе, связано с рыцарством: турниры, крестовые походы, куртуазная культура. Автор книги, Филипп дю Пюи де Кленшан, в деталях проследил эволюцию рыцарства: зарождение этого института, посвящение в рыцари, основные символы и ритуалы, рыцарские ордена.С рыцарством связаны самые яркие страницы средневековой истории: турниры, посвящение в рыцари, крестовые походы, куртуазное поведение и рыцарские романы, конные поединки. Около пяти веков Западная Европа прожила под знаком рыцарства. Французский историк Филипп дю Пюи де Кленшан предлагает свою версию истории западноевропейского рыцарства. Для широкого круга читателей.

Филипп дю Пюи де Кленшан

История / Образование и наука
Алиенора Аквитанская
Алиенора Аквитанская

Труд известного французского историка Режин Перну посвящен личности Алиеноры Аквитанской (ок. 1121–1204В гг.), герцогини Аквитанской, французской и английской королевы, сыгравшей СЃСѓРґСЊР±оносную роль в средневековой истории Франции и Англии. Алиенора была воплощением своей переломной СЌРїРѕС…и, известной бурными войнами, подъемом городов, развитием СЌРєРѕРЅРѕРјРёРєРё, становлением национальных государств. Р'СЃСЏ ее жизнь напоминает авантюрный роман — она в разное время была СЃСѓРїСЂСѓРіРѕР№ РґРІСѓС… соперников, королей Франции и Англии, приняла участие во втором крестовом РїРѕС…оде, возглавляла мятежи французской и английской знати, прославилась своей способностью к государственному управлению. Она правила огромным конгломератом земель, включавшим в себя Англию и РґРѕР±рую половину Франции, и стояла у истоков знаменитого англо-французского конфликта, известного под именем Столетней РІРѕР№РЅС‹. Ее потомки, среди которых можно назвать Ричарда I Львиное Сердце и Людовика IX Святого, были королями Англии, Франции и Р

Режин Перну

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное