Маргарита де Валуа. История женщины, история мифа

Однако к началу лета 1575 г., когда весь двор раскололся на сторонников короля и сторонников Месье, взаимное озлобление супругов дошло до предела: «Мы больше не спали вместе и перестали разговаривать», — горько отмечает Маргарита, вводя мотив, который отныне станет повторяться. Ее старания служить некоему делу опять-таки казались бесплодными. Одним из яблок раздора между зятем и шурином, не упомянутым ею, но, несомненно, немало усугублявшим раздор между ними, был пост генерального наместника королевства, который Генрих III и королева-мать по-прежнему обещали то одному, то другому[143]. Однако в конечном счете оба осознали очевидное: «Видя, что их ссора ведет к падению обоих, они решили объединиться вновь и покинуть двор, дабы, окружив себя друзьями и слугами, потребовать от короля достойного положения и обращения, в соответствии с их рангом. Мой брат до сих пор не имел собственного апанажа и довольствовался единственно некоторыми пенсионами, плохо выплачиваемыми […]. Что касается короля моего мужа, то он не играл никакой роли в своем губернаторстве в Гиени, не имея даже разрешения для поездки туда, равно как и в свои собственные владения». Стали ли оба действовать сообща, как утверждает Маргарита? Некоторые историки в этом сомневаются, напоминая о любовном соперничестве, которое настраивало их друг против друга, и о времени, какое понадобится королю Наваррскому, чтобы стать похожим на шурина. Но не исключено, что им удалось договориться о достижении этой минимальной цели, выгодной им обоим и ни к чему не обязывавшей в плане будущей совместной политики.

После нескольких ложных тревог Алансон 15 сентября оставил двор. «Тем же вечером, незадолго до королевского ужина, мой брат сменил верхнюю одежду и, запахнувшись по самый нос, покинул [Лувр] никем не узнанный, в сопровождении одного из своих людей. Пешком он добрался до городских ворот Сент-Оноре, где его ожидал Симье, одолживший на время карету одной дамы». Отъезд герцога посеял в Лувре панику, которая задним числом забавляет Маргариту. «Тогда отдали приказ поискать его в комнатах придворных дам, которых он обычно посещал. Потом начали осматривать весь замок, искали также и в городе, но никого не нашли. Тотчас все было поднято по тревоге. Король пришел в крайнюю ярость, гневался, угрожал, послал за всеми принцами и сеньорами двора, приказывая им сесть на лошадей и привезти герцога Алансонского живым или мертвым». Однако большинство сеньоров отказалось, опасаясь совать палец между молотом и наковальней. Подчинилось лишь несколько верных сеньоров, как Невер, Ле Га и Матиньон, но им не удалось догнать Алансона, который с несколькими сотнями кавалеров, ждавших его, скакал всю ночь до самого Дрё. Там, скажет Сюлли, «его встретило великое множество дворян, недовольных тем, как дурно обращались с ними министры и советники короля»[144]. Казалось, амбиции «недовольных» и их союзников снова могут реализоваться.

Удрученный король тем же вечером признался в своем затруднительном положении герцогу де Монпансье: этот отъезд, — писал он, — «причинил мне такое огорчение, что большего я не мог и предвидеть»[145]. Маргариту тоже снедали тревоги, и на следующий день она заболела: «После отъезда брата я проплакала всю ночь; наутро мои волнения вызвали столь сильный насморк и так отразились на моем лице, что я слегла с серьезной лихорадкой и была вынуждена несколько дней провести в кровати, одолеваемая болезнью и грустными мыслями». Мемуаристка, путая отъезд брата с отъездом мужа (который произошел только через несколько месяцев), забывает сказать, что никоим образом и не могла бы выйти из покоев: «Королеве Наваррской и принцессе де Конде, — сообщает английский посол, — запретили покидать Лувр по причине подозрений в поддержании дружеских отношений с Месье»[146].

Однако Екатерина рассчитывала на дочь в переговорах, которые начала с Алансоном; в постскриптуме одного письма королю она отметила: «Я напишу Вашей сестре, чтобы упростить торг»[147]. К сожалению, неизвестно ни то, что она предложила, ни об участии Маргариты в переговорах — если такое участие имело место. Во всяком случае, 24 сентября королева-мать решила выехать вдогонку за сыном и пока довольствоваться тем, чтобы не допустить соединения его отрядов с отрядами немецких наемников; но Алансон непрерывно перемещался в поисках новых войск…