Маргарита Валуа: Прелестная ювелирша. Любовница короля Наваррского

Появление нового лица в комнате принцессы отвлекло Генриха от созерцания красоты Маргариты. Этим новым лицом была женщина, которая казалась олицетворением страсти, энергии и властолюбия. То была сама Екатерина Медичи, пред которой, трепеща, склонялась вся Франция.

Видно было, что королева находилась в сквернейшем настроении.

Она кисло сказала дочери:

— Хорошо быть такой молодой и красивой, как вы, милочка! По крайней мере, можно не думать с утра до вечера ни о чем, кроме туалетов!

— Когда я стану королевой, — с очаровательной улыбкой ответила Маргарита, — тогда я буду вмешиваться в политические дела, а пока…

— Ты скоро станешь королевой, дочь моя!

Принцесса вздрогнула, улыбка сразу сбежала с ее лица.

— Но это еще не решено, надеюсь! — сказала она.

— Это решено, — возразила мать. — Так хочет политика!

Принцесса сильно побледнела и взволнованно сказала:

— Значит, мне придется выйти замуж за принца Наваррского? Да ведь это какой-то мужлан, недотепа, пастух, от которого разит чесноком и луком!

— Дурочка! — шепнул Генрих.

— Значит, придется жить в Нераке, — продолжала Маргарита, — в старом, развалившемся замке, где дует изо всех дверей и крыша протекает?

— На те деньги, которые принц получит в виде твоего приданого от короля, — холодно возразила королева, — он будет в состоянии заново перестроить замок!

— Жить в Нераке, среди неотесанного мужичья, слушающего проповеди! — продолжала отчаиваться принцесса.

— Тебе построят там хорошенькую католическую церковь! — возразила королева.

— А главное, я уверена, что этот наваррский остолоп совершенно не понравится мне!

— Ну, не скажи, милая! Если он похож на своего отца, то он очень понравится тебе!

«Черт возьми! — подумал Генрих. — Не хуже же я Генриха Гиза?»

— Я получила письмо от королевы Наваррской, — продолжала Екатерина. — Она пишет, что через пять-шесть недель приедет в Париж с сыном…

— Ваше величество! — сказала Маргарита. — Я подчинюсь политической необходимости, раз мой брак с принцем Наваррским кажется вам таковой. Но я буду очень благодарна, если до той поры вы не будете говорить со мной ни о наваррской королеве, ни о ее сыне, одевающемся, вероятно, в мужицкий камзол грубого сукна!

«Не беспокойся, милочка! — подумал Генрих. — Я разоденусь в шелка, а тогда… посмотрим!»

Дверь открылась, и вошел паж. Это был Рауль, который перед тем провел наших героев к Пибраку.

— Что тебе, крошка? — спросила его королева.

— Ваше величество, — сказал Рауль, — мессир Рене хочет видеть ваше величество.

Угрюмое лицо королевы сразу просветлело.

— Так он приехал? — радостно сказала она. — Веди его сюда, Рауль!

Паж приподнял портьеру, и вошел Флорентинец.

Рене был в ужасном виде: запыленный, истерзанный, весь какой-то помятый.

— О господи! — вскрикнула королева Екатерина. — Что с тобой, Рене? Откуда ты?

— Из тюрьмы, ваше величество!

— Из тюрьмы?

— Да, ваше величество, трудно поверить, что в сорока лье от Парижа два провинциальных дворянина и кабатчик осмеливаются напасть на человека, находящегося под вашим покровительством, осмеливаются свалить его на пол, обыскать, связать по рукам и ногам и бросить в погреб, где он чуть-чуть не умер от голода и жажды!

— Эти господа, вероятно, не знали твоего имени!

— Я назвал им себя, грозил вашим царственным гневом, но они ответили мне презрительным смехом и ударами.

— Ты можешь быть спокоен, Рене, — сказала королева, глаза которой вспыхнули пламенем злобы и ненависти. — Ты будешь отомщен, а эти господа повешены!

Принц не был трусом, но при этом обещании почувствовал, что волосы слегка шевелятся у него на голове.

X

Пибрак не мог даже подумать, что дворянами, о которых говорил Рене, были его гости. Но разговор королевы с Рене все же произвел на него удручающее впечатление, и он поспешил увести принца обратно в комнату.

Увидев их, Ноэ выразил желание полюбоваться в свою очередь на принцессу Маргариту. Пибрак объяснил ему, как надо пройти, и рекомендовал соблюдать величайшую осторожность, а Генрих, смеясь, крикнул вдогонку:

— Смотри повнимательнее, потому что ты увидишь там кое-кого, кто вызовет у тебя не очень-то приятные ощущения.

Пибрак взглядом попросил принца объяснить эти непонятные ему слова.

Тогда Генрих сказал:

— В то время как Ноэ будет любоваться принцессой, я расскажу вам приключение, случившееся с нами три дня тому назад между Блуа и Орлеаном. Дело в том, что этими провинциальными дворянами, о которых рассказывал королеве Рене, были я и Ноэ!

Пибрак даже подскочил от ужаса и изумления:

— Как, ваше высочество? Это были вы?

— Мы самые!

— Господи, да ведь вы пропали теперь! Ведь лучше восстановить против себя электора палатинского, императора германского, английского и испанского королей — всех вместе, чем одного только Рене Флорентинца!

— Полно! — небрежно ответил принц. — Королева Екатерина не обладает достаточной полнотой власти, чтобы повесить наваррского принца. А кроме того, она все же призадумается, прежде чем решится отправить на тот свет будущего супруга ее дочери!

— Все это верно, — упавшим голосом возразил Пибрак, — но только ровно ничего не доказывает…