Маргарита Валуа: Прелестная ювелирша. Любовница короля Наваррского

— И он очень умен!

— В самом деле?

— Ну-ну! Ты это знаешь не хуже меня, милая Марго! Ступай! Мы еще поговорим с тобой об этом!

Маргарита ушла, сильно смущенная, а король, пришедший в отличное расположение духа от проявленной им твердости, принялся хохотать.

— Бедная Марго! — сказал он. — Нет, решительно наш кузен, герцог Гиз, сделал большую ошибку, уехав в Нанси!..

А в это время Рене, не смыкая глаз, лежал на соломе в углу своей камеры. С болезненной яркостью вспоминалось ему все, что пришлось испытать со времени ареста… Грубое обращение Крильона, встреча с губернатором, затем внушение, сделанное Крильоном тюремщику: «Этот негодяй будет соблазнять тебя золотом и милостью королевы-матери, но помни, что я сверну тебе шею, если ты не исполнишь своего долга!»

Сколько унижений, о, сколько унижений! Все погибло! Да, Годольфин исчез! Его похитили, чтобы овладеть Паолой…

И Флорентинцу вспомнилось предсказание цыганки… Неужели Паолу соблазнил какой-нибудь дворянин? Ведь тогда все кончено! Тогда конец его могуществу, его влиянию…

А ведь беарнец предсказывал, что зловещие силы грозят его положению! Нет, видно, все погибло! Видно, нет уж ему спасения!

В таких думах провел Рене всю ночь и часть утра. Затем он немного забылся, но вдруг знакомый голос, послышавшийся за дверью, вывел его из этой моральной летаргии.

— Боже мой, боже мой! — говорил этот знакомый голос. — Как можно было поместить бедного Рене в это ужасное место!

— Это отделение для убийц, ваше величество! — ответил голос Крильона.

— Герцог, клянусь вам, что он невиновен!

Рене вскочил и сделал безумную попытку разорвать свои оковы: он узнал голос Екатерины Медичи. Действительно, королева-мать снизошла до самоличного посещения зловещих подземелий, желая навестить своего дорогого Рене.

Послышался скрип отпираемого замка, и в камеру вошел тюремщик, который воткнул горящий факел в специально для этого устроенный крючок на стене. И тогда Рене увидел, что в камеру входит королева, показавшаяся ему ангелом-избавителем.

— Мой бедный Рене! — взволнованным голосом сказала она, растроганная бедственным состоянием своего фаворита. — Разве нельзя снять с него кандалы, герцог? — обратилась она к Крильону.

— Увы, нет, ваше величество! — ответил тот.

— Герцог, берегитесь! — злобно крикнула Екатерина.

— Ваше величество, — почтительно, но с полным достоинством ответил Крильон, — я подчиняюсь лишь королю, моему единственному повелителю!

— Ваше величество, ваше величество! — взмолился Рене. — Дайте мне возможность выйти отсюда! Разве вы не королева? Разве вы недостаточно могущественны для этого?

— Моего могущества не хватает даже на то, чтобы заставить снять с тебя кандалы! — ответила Екатерина. — Король, мой сын, обращается со мной хуже, чем с последним из своих подданных! Герцог! — снова обратилась она к Крильону. — Я не буду просить вас расковать этого несчастного, только дайте мне возможность поговорить с ним наедине!

— Это невозможно, ваше величество, — твердо ответил герцог, — я должен присутствовать при вашем свидании — так приказал король!

— Ну, это уже слишком! — крикнула Екатерина и, наклонившись к Рене, сказала ему по-итальянски: — Говори вполголоса!

— Тысяча ведьм! — буркнул Крильон. — Меня обошли: по-итальянски я не понимаю!

— Я тщетно молила о твоем освобождении, — сказала Екатерина, — король непоколебим! В понедельник соберется парламент, и тебя подвергнут пытке. Но все же я не теряю надежды! — Рене взглянул на нее, и в его взоре блеснула радость. — Тебя будут допрашивать с пристрастием [8], но, если ты настоящий мужчина, ты выдержишь пытку и ни в чем не признаешься.

— И что тогда?

— Тогда, быть может, мне удастся спасти тебя. Я не могу ручаться, но попытаюсь, во всяком случае!

— Ах, — вздохнул Рене, — я заранее знаю, что погибну, и цыганка сказала правду!

— Цыганка?

— Да, ваше величество, еще в детстве мне предсказала цыганка, что у меня будет дочь, которая станет причиной моей смерти, и это случится тогда, когда она полюбит дворянина. Для того чтобы избегнуть этой участи, я поставил ее под надзор молодого человека, который хранил ее, словно легендарный дракон. И вот у меня похитили этого молодого человека! Это сделано, очевидно, для того, чтобы соблазнить дочь…

— Но может быть, ты ошибаешься, и все это произошло совсем не так, Рене, — сказала Екатерина. — Ведь и цыганка могла ошибиться.

— Но беарнец сказал мне то же самое! — грустно ответил Рене. — А он умеет читать в звездах тайну будущего…

— Беарнец? О каком беарнце ты говоришь?

— О господине де Коарассе.

— О том самом, который посадил тебя в погреб, который так нравится королю, но внушает мне большую антипатию?… И ты говоришь, что он…

— Он сказал мне такие вещи, о которых на всем свете мог знать только я один. Еще вчера только он предсказал мне, что случится со мной…

«Однако! — подумала королева. — Надо будет познакомиться поближе с Коарассом, если это так!» — и затем спросила:

— Что же именно он предсказал тебе?

Рене в общих чертах познакомил королеву с сущностью предсказаний беарнца.

VIII

Некоторое время королева задумчиво молчала.