Маргаритки на ветру

Думая о хозяйке салуна, Ребекка представляла себе женщину вроде Молли – высокую, пышнотелую и грубую. Но Кристал Маккой оказалась изящной блондинкой среднего роста, с приятным лицом, чистой кожей цвета слоновой кости и бровями вразлет, из-под которых смотрели умные светло-карие глаза. Ей было около сорока, и одевалась она строго: серая юбка, белая блузка, никаких колец или украшений. Белокурые волосы уложены на затылке в аккуратный пучок и перевязаны черной бархатной лентой.

Она поднялась навстречу Ребекке и протянула к ней руки:

– Какой приятный сюрприз! Входите, Ребекка, будьте как дома.

Девушка, ошеломленная ее приятным низким голосом и дружеским приемом, пожала тонкую руку хозяйки салуна.

Быстро представив Вольфа, она огляделась. В небольшом скромном кабинете стоял старый письменный стол, заваленный бумагами, на котором уже горела керосиновая лампа, хотя деревянные ставни на окнах были еще открыты.

Когда гости устроились на диване, отказавшись от предложенных напитков, Кристал вновь опустилась на стул с изрядно поношенной кожаной обивкой.

– Что привело вас ко мне? – спросила она, глядя на них с удивлением, но доброжелательно.

– Я хочу кое-что узнать. – Ребекка набрала побольше воздуха и приступила к делу: – Я узнала о ваших отношениях с моим отцом от Расса Гэглина и Хоумера Белла, до этого я даже не предполагала о вашем существовании. Но когда они мне рассказали, я подумала, что вы могли бы пролить свет на один важный для меня вопрос. Если, конечно, захотите.

– С радостью сделаю для дочери Бэра все, что в моих силах, – тихо сказала Кристал Маккой.

Глядя на нее, Ребекка вдруг поняла, что эта женщина по-настоящему любила ее отца, что Кристал и Бэра связывали не только плотские отношения, основанные на взаимном удобстве, а нечто большее. В ее взгляде сквозила печаль, и девушка не сомневалась, что Кристал Маккой искренне скорбит по ее отцу. По словам Хоумера, они с Бэром собирались пожениться, но тогда она не слишком поверила бандиту. Теперь Ребекка с радостью узнала, что Бэр тоже нашел свою любовь, значит, в последние годы жизни он был не одинок, у него была женщина, полюбившая его и отчасти разделившая с ним жизнь.

– Скажите, о чем вы хотели узнать? – продолжала Кристал.

Ребекка рассказала, как Нил Стоунер, Фред Бейкер, Расс Гэглин и Хоумер Белл преследуют ее из-за какого-то таинственного серебряного рудника.

– Странно, что Бэр ни в письмах, ни при встречах со мной никогда не упоминал ни о каком руднике, – заключила Ребекка. – У меня нет карты, нет никаких документов на владение рудником, и, честно говоря, я не вижу причин верить в его существование, хотя не могу убедить бандитов, что ничего не знаю.

– Вам что-нибудь известно об этом? – спросил Вольф, изучая удивленное лицо Кристал. – Мы будем благодарны за любые сведения, даже если вам самой они покажутся несущественными.

– Думаю, я смогу вам помочь.

Кристал подошла к висевшей на стене картине в золоченой раме, отодвинула ее в сторону, и под ней обнаружилась дверца небольшого сейфа. Достав ключ, она открыла сейф и вынула оттуда пачку писем, перевязанную голубой лентой.

– Ребекка, у меня хранятся все письма вашего отца за последние годы. Одно должно особенно заинтересовать вас.

Вольф и Ребекка переглянулись. Медленно подойдя к столу, Кристал стала внимательно перебирать письма и наконец вынула один конверт:

– Вот оно! Прочтите, Ребекка. Письмо написано около года назад, эта страница касается серебряного рудника.

Девушка взяла простой белый листок, исписанный крупным неразборчивым почерком отца, и сердце ее болезненно сжалось. Она начала читать.

* * *