Марго

Марго вела все домашнее хозяйство. Мамаша Пьеделе, женщина еще крепкая, нарочно поручила ей это занятие, чтобы с молодых лет приучить к бережливости и порядку. Марго хранила ключи от белья и вина, она же заведовала и посудой (хотя, правда, считала ниже своего достоинства ее мыть), накрывала на стол, разливала вино и пела песенку за десертом. Служанки называли ее не иначе, как мадемуазель Маргарита, потому что она умела себя поставить. К тому же, как говорили добрые люди, это была редкая скромница и разумница. Не то чтобы она совсем не была кокеткой — вед!? все-таки она была молода, хороша собой и, к тому же, приходилась дочерью Еве. Но я бы не посоветовал какому-нибудь парню, будь он даже первым щеголем на селе, попытаться обнять ее покрепче. Ему бы непоздоровилось. Как-то раз сын одного фермера, по имени Л\арри, любивший поухаживать за девушками, вздумал поцеловать ее во время танца, и что же? Он получил хорошую оплеуху.

Приходский священник оказывал Марго величайшее уважение. Когда ему нужно было поставить кого-нибудь в пример, он постоянно выбирал именно ее. Однажды он даже сделал ей такую честь, что упомянул о ней в своей проповеди и назвал образцом для всей паствы. Если бы «успехи просвещения», как принято говорить, не упразднили старинного и прекрасного обычая наших предков — увенчивать достойнейшую из молодых девушек белыми розами, то Марго непременно ходила бы в венке из белых роз, что было бы даже лучше проповеди, но «эти господа» в восемьдесят девятом году упразднили и не такое. Марго умела шить и даже вышивать. Кроме того, отец пожелал, чтобы она выучилась правильно писать, читать и немного ознакомилась с грамматикой и географией. Воспитанием ее занялась одна монахиня- кармелитка. Итак, Марго сделалась оракулом в своей деревне. Стоило ей открыть рот, как все крестьяне преисполнялись изумления. Она говорила им, что земля шар, и они верили ей на слово. По воскресеньям, когда она танцевала на лужайке, ее окружала обычно целая толпа, — у нее ведь был когда-то даже учитель танцев, — и ее манера отплясывать бурре приводила в восторг всех зрителей. Словом, она ухитрялась вызывать одновременно и любовь и восхищение, ведь считается, что это не так-то легко.

Читателю уже известно, что Марго была крестницей г — жи Дорадур и что это она написала старушке поздравительное письмо на красивой бумаге с виньеткой. Письмо это, в котором не было и десяти строчек, стоило юной дочке фермера немалых трудов и долгих размышлений, потому что она была не очень сильна в изящной словесности. Как бы там ни было, но г — жа дорадур, всегда питавшая нежную любовь к Марго и знавшая ее за самую порядочную молодую девушку во всей деревне, решила попросить папашу Пьеделе, чтобы тот отпустил к ней дочку, и попытаться сделать ее своей компаньонкой.

Как-то вечером старик Пьеделе внимательно разглядывал новое колесо, только что приделанное к одной из его тележек. /Кена его стояла с озабоченным видом под навесом сарая и, вооружившись большими щипцами, крепко держала за морду испуганного быка, чтобы тот не вертелся и не мешал ветеринару, делавшему ему перевязку. Работники обтирали соломой лошадей, только что вернувшихся с водопоя. Гнали домой стадо, и величественная процессия коров направлялась к хлеву в лучах заходящего солнца. Марго, сидя на охапке клевера, читала старый номер «Имперской газеты», который ей дал господин кюре[1].

В эту минуту сам кюре вошел во двор и, подойдя к старику, вручил ему письмо от г — жи Дорадур. Старик с почтением распечатал конверт, но едва лишь пробежал он первые несколько строк, как ему пришлось сесть на скамью — до такой степени он был взволнован и поражен.

— Просить у меня мою дочку! — вскричал он. — Мою единственную дочку, мою дорогую Марго!

При этих словах тетушка Пьеделе в ужасе подбежала к мужу. Сыновья, только что вернувшиеся с поля, обступили отца. Одна только Марго продолжала сидеть в отдалении, не смея ни вздохнуть, ни пошевелиться. После первых возгласов все семейство застыло в мрачном молчании.

Тогда заговорил кюре и стал перечислять те преимущества, какие ожидали Марго в случае, если бы она приняла предложе- ние своей крестной. Г — жа Дорадур не раз делала добро семье Пьеделе, она их благодетельница. Теперь ей понадобился человек, который мог бы скрасить ей жизнь, позаботился бы о ней самой и о ее доме. Она доверчиво обратилась за помощью к семье своего фермера и, уж конечно, не только будет хорошо обходиться со своей крестницей, но и обеспечит ее будущность. Старик выслушал священника, не говоря ни слова, потом сказал, что должен несколько дней подумать, прежде чем принять какое- либо решение.