Марго Мертц все уладит

Любые конфликты – словесные или физические – никогда не были ему по душе. Поэтому мы пошли дальше.

– Слушай, ты должен сказать мне спасибо, что твоя башка не валяется сейчас у него в багажнике. Он точно собирался нас убить, уж поверь.

Сэмми спрятал улыбку.

– Если мне суждено умереть раньше срока, пусть это будет не по своей глупости, потому что я села в чужую «Теслу». Лучше умереть на пике эмоций. Погибнуть от рук ревнивого нефтяного магната, например. Или случайно получить пулю в настоящей дуэли единокровных братьев…

Я знала, что Сэмми меня не слушает. Он всегда отключался, когда я начинала болтать разные глупости. Именно это мне в нем и нравилось. Сэмми можно было излить душу.

* * *

Полторы мокрых мили спустя мы добрели до «Тринити-тауэрс» и разошлись в разные стороны. Я жила на четвертом этаже, а Сэмми с матерью – на первом, возле тренажерного зала (он же – комната отдыха), куда никто никогда не заглядывал. Я почистила зубы, выписала счет для миссис Блай, завела досье на мистера Фрэнджа и удаленно подключилась к базе данных Рузвельта, чтобы проверить, кто был учителем у Сэмми в прошлом году. (Паскуале. Чтоб меня! Чем я думала?)

Я гадала, выпить ли четвертую чашку кофе – гадкую, но совершенно необходимую (чтобы, по обыкновению, лечь спать ближе к двум часам ночи), как в дверь вдруг постучали.

– А кого ждут семе-е-ейные посиделки?! – насмешливо произнес папа, подражая своим любимым дикторам из девяностых.

Черт. Семейные посиделки. Совсем забыла, что сегодня вторник. Не лягу теперь до самого утра.

Обычно родители меня не трогали: понимали, что воспитывать уже бесполезно. Училась я и без того на «отлично». Если оценку мне занижали, я до хрипа спорила с учителем, пока не добивалась своего. Однако, когда я затеяла проект с «Марго Мертц: Грязи.нет», свободное время вдруг закончилось. Мои родители, хоть и не до конца понимали, чем именно я занимаюсь, все-таки заметили, что работа меня крайне утомляет. Поэтому поставили ультиматум: или я раз в неделю тусуюсь с друзьями, или два вечера в неделю трачу на «семейные посиделки». Видимо, они надеялись, что я испугаюсь и найду себе друзей помимо Сэмми, но я выбрала посиделки. Зачем мне друзья? Одноклассники все как один ленивые, думают исключительно о себе и искренне верят, будто модные шмотки делают их крутыми. По крайней мере, мои родители прилично одеваются[12].

Да, они, конечно, спустили на ветер деньги, отложенные для учебы. И вообще чуточку странные: мама – немного барахольщица и с две тысячи девятого года бережно хранит все выпуски журнала «Нью-Йоркер», а папа обожает старое кино[13]. Но в остальном они замечательные. В детстве водили меня по музеям, покупали путевки в лагерь, дарили скучные развивающие игрушки… В общем, любили меня и заботились, и, поскольку братьев и сестер у меня не было, все родительское внимание досталось мне одной. Так что поводов для нытья у меня нет[14].

– Семейные посиделки! Семейные посиделки! Семейные посиделки-и-и!!!

Папа схватил меня за плечи и, пританцовывая ламбаду, вытащил из спальни. Он всегда устраивал спектакль. На работе, насколько знаю, он был очень собранным и строгим, сотрудники его побаивались, а вот дома он мог оторваться.

– Ой, нет! Я что, пропустила ламбаду? – Мама с миской попкорна выглянула в гостиную, куда притащил меня папа. – В следующий раз обязательно позови. Обожаю конгу! – Она покачала бедрами с грацией, ожидаемой от женщины за сорок. – Вау, кстати, сальсаробика работает, я стала более гибкой![15]

Закатив глаза, я запустила руку в ее миску с попкорном. Папа у меня очень бледный и светловолосый, только на макушке темнеет странное пятнышко, а мама – смуглая и с черными глазами (которые мне почему-то не достались. А жаль!). Я знала, что они нарочно надо мной издеваются. Зря!

– Итак… Марго, как дела в школе? Что на этот раз натворила?

Мама грациозно села рядом.

– Как дела на личном фронте? Может, кто-то из парней тебе нравится… или девушек? – встрял отец.

Они отчаянно мечтали, чтобы я наконец стала «нормальной» школьницей. Чтобы у меня были друзья и мы всей компанией ходили в кино. Или чтобы я прибегала домой в слезах, потому что мне разбили сердце. Только я от таких глупостей воздерживалась. Заводить интрижки в старших классах школы – пустая трата времени. Мальчики в семнадцать лет незрелые, слабые и, сильно подозреваю, плохи в постели. Я сто раз говорила об этом родителям.

– Не-а. – Пауза. – Храню себя для Стэнфорда.

Родители переглянулись и решили от меня отстать.

– Ладно. Тебе на радость я выбрал «Собачий полдень». Классический фильм семидесятых годов, Аль Пачино там божественен!

– Не-а, папа, не сегодня, – перебила я, пока он не включил очередной странный «шедевр» кинематографа. – Ты выбирал фильм последние два раза. А в прошлое воскресенье мама включила нам «Пекаря Британии». Значит, теперь моя очередь. Я говорю, что мы будем смотреть выступление Индры Нуйи на «ТЭД». Бывшим генеральным директором «Пепси» и второй самой влиятельной женщиной мира из списка «Форбс».