Мари. Дитя Бури. Обреченный

– Да будет так, о король. Я принимаю твои условия. Если я убью трех стервятников из пяти, покуда они кружат над холмом, ты обещаешь отпустить всех, кто пришел со мной, и возьмешь их под свою защиту.

– Верно, Макумазан, верно. Но если ты не сумеешь убить этих птиц, запомни, что тебе придется стрелять по стервятникам, что прилетят полакомиться мертвой плотью твоих товарищей. И все узнают тогда, что ты не колдун, а обыкновенный обманщик. Тоомаз, ступай прочь! Не желаю, чтобы ты подглядывал за мной. А ты, Макумазан, подойди ближе. Ты говоришь на моем языке очень плохо, но я хочу побеседовать с тобой о бурах.

Холстед пожал плечами и удалился. Проходя мимо меня, он пробормотал:

– Надеюсь, вы действительно умеете стрелять.

Когда он ушел, я добрый час рассказывал Дингаану о бурах, отвечал на его вопросы о переселенцах, о том, зачем они сюда едут и с какой стати им вздумалось вторгаться в пределы владений зулусского вождя. Я старался отвечать предельно честно, не забывая, однако, при случае характеризовать буров в наилучшем свете.

Наконец, устав от долгой беседы, Дингаан хлопнул в ладоши. Тут же появилось множество туземных девушек, и две из них принесли кувшины с пивом. Король предложил мне угощаться.

Я сказал, что предпочел бы воздержаться, поскольку от пива может дрогнуть рука, а от крепости моих рук сегодня зависит жизнь моих товарищей. Отдаю Дингаану должное – он согласился со мной. Более того, велел немедля отвести меня обратно на стоянку, чтобы я мог отдохнуть перед испытанием, и даже послал со мной одного из своих прислужников, которому наказал держать щит над моей головой, дабы защитить от солнца.

– Хамба гашле – ступай ровно, – сказал коварный старый тиран, отпуская меня под присмотром Камбулы. – За час до заката мы встретимся с тобой на вершине Хлома-Амабуту, и там решится участь твоих товарищей-амабуна.

Вернувшись на стоянку, я обнаружил, что буры сбились кучкой и в тревоге ожидают меня. С ними были преподобный мистер Оуэн и его домочадцы, в том числе служанка-валлийка, женщина средних лет, которую, насколько я помню, звали Джейн.

– Ну что, какие вести ты нам принес, молодой человек? – спросила фру Принслоо.

– Вести дурные, тетушка, – ответил я. – Сегодня, за час до заката, мне придется бить стервятников на лету, чтобы снова спасти вас всех. Этим вы обязаны тому лживому отродью по имени Эрнанду Перейра, который сказал Дингаану, что я колдун. Дингаан хочет в этом убедиться. Он думает, что только при помощи колдовства человек способен бить птиц влет; а поскольку он намеревается убить всех буров, кроме, разве что, Мари, то поставил передо мной задачу, которую сам считает невыполнимой. Если я промахнусь, все будет плохо и вы погибнете. Если же я выполню его условия, то вас пощадят; Камбула уверяет, что король всегда держит свое слово, когда заключает соглашения. Вот такие вести. Надеюсь, вам понравилось. – Я горько рассмеялся.

Разумеется, буры тут же принялись жарко спорить и возмущаться. Обладай проклятия силой убивать, Перейра, думаю, умер бы мгновенно, где бы он ни прятался. Молчали всего двое – Мари, которая, бедняжка, сделалась совсем бледной от волнения, и ее отец. Затем один из буров, по-моему Мейер, обрушился с упреками на Анри Марэ – дескать, пусть ответит, зачем пригрел на груди этакую ядовитую змею, своего племянника.

– Наверное, тут какая-то ошибка, – тихо ответил Марэ. – Эрнан ни за что не обрек бы нас на погибель.

– Как знать? – хмыкнул Мейер. – Но он точно хотел погубить Аллана Квотермейна, а это все равно что желать смерти нам. И теперь наша жизнь опять зависит от юнца-англичанина.

– Уж его-то, – проговорил Марэ, странно поглядывая на меня, – точно не убьют, подстрелит он этих стервятников или промахнется.

– Не судите поспешно, минхеер, – процедил я, взбешенный этим несправедливым обвинением. – Поймите же, что если вас, моих товарищей, всех прикончат, а Мари заберут в гарем этого чернокожего дьявола, мне будет незачем жить!

– Господи! Он пригрозил ее забрать? – ужаснулся Марэ. – Верно, вы его неправильно поняли, Аллан.

– Хотите сказать, я посмел бы вам солгать насчет такого… Прежде чем я успел наговорить лишнего, фру Принслоо втиснулась между нами.

– Ну-ка тихо! – прикрикнула она. – Замолчите, Марэ! И ты тоже, Аллан. Некогда нам ссориться и поливать друг друга упреками. Неужто ты готов, Аллан, забыть об испытании ради мелкой свары? Тебе ведь скоро стрелять! А уж вам, Анри Марэ, тем более не подобает попрекать того, в чьих руках наша жизнь! Лучше помолитесь, чтобы Господь наконец покарал вашего нечестивого племянника! Идем, Аллан, я тебя накормлю. Я нажарила печени от той телушки, что прислал нам король. Получилось очень вкусно. А когда поешь, тебе нужно немного поспать.