Мари

— Рад слышать это, — ответил я. — Но все ж я думаю, что вы затаили злобу. А теперь скажите, как долго Дингаан будет держать нас здесь?

— О, два или три дня, самое большее. Видите, Аллан, к счастью, я сумел убедить его подписать договор о земле без дальнейших хлопот. Как только это будет сделано, вы все сможете ехать домой.

— Комендант будет очень благодарен вам, — сказал я. — Но что намереваетесь делать вы лично?

— Я не знаю, Аллан. Вы ведь видите, что я не такой удачливый парень, как вы, чтобы меня где-то ожидала жена. Полагаю, что я задержусь некоторое время. Я уже представляю себе путь, которым я смогу вытянуть солидное количество денег из этих зулусов. Потеряв все во время того переселения в Делагоа Бей, я хочу заработать денег.

— Мы все этого хотим, — ответил я, — особенно, если мы только отправляемся в жизнь. Так что, если вам будет удобно так разделаться со своими долгами, я этим буду доволен…

— О, не бойтесь! — воскликнул он, а по его смуглому лицу пробежала тень. — Я заплачу вам то, что должен, каждый фартинг, даже с хорошими процентами.

— Король как раз перед этим говорил мне, каковы ваши намерения, — спокойно заметил я, глядя ему прямо в глаза.

Затем я зашагал вперед, оставив его в растерянности, так как, по-видимому, ему нечего было ответить мне.

Я пошел прямо к хижине, предоставленной Ретифу В небольшом охраняемом краале, который передан нам для лагеря. Коменданта я застал занятым тягостным для него писанием письма на положенной на колени доске. Он поднял на меня глаза и спросил, как принимал меня Дингаан, не жалея, думаю, о перерыве в его канцелярских трудах.

— Послушайте, комендант, — сказал я тихо, чтобы не быть услышанным, и пересказал ему слово в слово беседы, состоявшиеся у меня только что с Дингааном, Томасом Холстедом и Перейрой.

Он молча выслушал меня, затем сказал:

— Это странная и угрожающая история, Аллан, и, если это правда, Перейра является еще большим негодяем, чем я думал. Но я не могу поверить, что это правда. Я полагаю, что Дингаан лгал тебе для своих собственных темных целей, я имею в виду… план убить тебя!

— Может быть, комендант. Я не знаю и не особенно беспокоюсь. Но я уверен, что он не лгал, когда говорил, что хочет похитить мою жену для себя, или для Перейры.

— Ну, и что же ты намереваешься делать в таком случае, Аллан?

— Я намереваюсь, комендант, с вашего разрешения послать моего ординарца Ханса назад в лагерь с письмом к Мари, где предложить ей незаметно переехать на ферму, которую я облюбовал ниже по реке, и прятаться там, пока я не возвращусь.

— Я думаю, что это бесполезно, Аллан. Однако, если это облегчит твое сердце, делай так, ибо я не могу разрешить ехать туда тебе самому. Только не следует посылать этого готтентота, который все разболтает и только напугает людей… Я сам направлю посланца в лагерь, чтобы сообщить о нашем благополучном прибытии и хорошем приеме Дингааном. Этот посланец сможет взять и твое письмо, в котором я советую написать твоей жене, что, если она, Принслоо и Мейеры направятся на твою ферму, они должны сделать это без всякой болтовни!.. Приготовь письмо к рассвету завтрашнего дня, когда, надеюсь, и мое будет готово, — добавил он с мучительным стоном.

— Оно будет готово, комендант… Но что вы думаете о Перейре и его штучках?

— Опять этот проклятый Перейра! — воскликнул комендант, ударив кулаком по доске. — При первой возможности я сам получу свидетельства у Дингаана и этого английского парня, Холстеда. Если я обнаружу, что они повторяют то, что рассказали тебе, я отдам Перейру под суд, как обещал до этого, и если только он будет признан виновным, ей Богу, я сам расстреляю его! Но сейчас лучше ничего не предпринимать, а только не спускать с него глаз, чтобы он не вызвал панику в лагере и, в конце концов, не испортил бы все. Теперь иди и пиши письмо, а я займусь тем же…

Так что я пошел и написал, рассказав Мари кое-что, но не упоминая обо всем, что я изложил перед этим. Я приказал ей, с Принслоо и Мейерами выбираться немедленно на ферму, находящуюся в тридцати милях от Буменской реки, под предлогом наблюдения за строительством дома. Если же они не захотят с ней ехать, я приказал Мари отправиться одной, с несколькими слугами готтентотами, или с кем другим, кого она сможет найти.

Это письмо я вручил Ретифу, предварительно прочитав его ему. По моей просьбе он нацарапал внизу письма:

«Я видел то, что написано выше и одобряю это, зная всю историю, которая может быть и правдой и ложью. Делай так, как приказывает твой супруг, но не болтай об этом в лагере, исключая тех, кого он упоминает.

Питер Ретиф».

Итак, посланец отправился на рассвете и должным порядком вручит письма Мари.