Марья-Искусница и Хозяин костяного замка (СИ)

— Ох, хоть от записей своих оторвался, — болтает, посуду намывая, — а с каким аппетитом ел, нахваливал! Ну, — зовет, — покажись, помощник мой! Слово тебе даю, матушкой-Дану клянусь, не трону я тебя, кем бы ты ни был! Если девка ты — дочерью назову, если парень — сыном возьму, если старше меня — бабушкой или дедом величать стану. И от других уберегу… кроме хозяина, конечно, его слово превыше всего! А, может, помощь какая тебе нужна? Все сделаю, выходи! Очень уж ты меня порадовал!

Я вздохнула и крышку ларя откинула, из-под стола выбралась.

— Здравствуй, — говорю робко, — тетушка повариха…

Повернулась ко мне мохнатая, руками всплеснула.

— Девка человеческая! Ну надо же! А я-то думаю, отчего мне человечий дух мерещится? Как же ты попала сюда, не пропускают ведь никого из ваших в замок!? Да не бойся! Сказала же, не трону. Зачем пришла?

— Помощь мне от вашего хозяина нужна, — призналась я. — Хочу о зелье его одном попросить.

— Отчаянная девка, — покачала головой повариха. — Хотя, — под нос себе пробурчала, — может, и не осерчает, если так недельку попитается, то точно подобреет! Ты вот что, на глаза пока никому не показывайся. Спрячу я тебя! А если спросит, отчего так вкусно стало, я про тебя и расскажу!

— А я бы и сейчас послушал, Эльда! — прогремел голос на всю кухню. Повариха аж подскочила, да и я взвизгнула, под стол метнулась. Выглядываю из-под него — в дверях рыжий колдун стоит, руки на груди сложив, и глазами своими страшными сверкает. А повариха головой понуро качает.

— Спустился я узнать, кто это разносолы мне такие готовит с утра, а тут что же получается? В моем замке от меня секреты? — задумчиво проговорил Мерлин.

— Да уж больно ты на расправу скор, хозяин, — повариха бормочет, — а тут в кои-то веки у меня помощница появилась. Не серчай, оставь ее на кухне, а?

— Да, оставь меня, а? — тихонько вторю из-под стола. — Ем я немного, служить верно буду…

Он брови приподнял, нахмурился, меня разглядывая.

— А что за выговор у тебя странный? — спрашивает, вперед шагнув.

— Немтырем уродилась, — говорю, как Яга меня подучила, — до двенадцати годков не говорила, а затем булыжник с неба упал, по темечку меня стукнул, вот и заговорила.

Он усмехнулся, а глаза холодные, внимательные.

— Первый раз слышу, чтобы от удара росский выговор проявлялся. Чудеса!

— Не чудеснее, чем замок костяной и повариха мохнатая, — ответила я, едва заметно назад отползая.

Мерлин на повариху посмотрел, на меня.

— Так ты, — спрашивает, еще ближе подойдя, — где жила, что брауни не признала? В Гран-Притании их только слепой не видел. Или ты еще и слепой родилась, а от булыжника небесного не только заговорила, но и прозрела?

А голос такой мягкий, я аж заслушалась. Но назад еще отползла, к ларю, на всякий случай.

— Отчего это не признала, — отвечаю честным голосом, — да как это я брауню могла не признать! Просто не видела я, чтоб обеды они варили и поварешки держали! У нас на Рус… в деревне нашей таких не было!

Хмыкнул Мерлин, еще шаг вперед сделал.

— А как ты сюда попала? — говорит почти с нежностью. — Кто из слуг моих тебя пропустил?

Мохнатая брауни из-за его спины мне головой трясет — не сдавай, мол, никого!

— Да я, — говорю, вбок отползая, чтобы вскочить и дать стрекача, — сама зашла. Шла мимо, смотрю — замок стоит. Ну, думаю, зайду, хозяину завтрак-обед приготовлю. Авось не осерчает… Не осерчает ведь? — уточнила я у колдуна настороженно. А он как рявкнет:

— Ну-ка, явись передо мной тот страж, который девку человеческую в замок пропустил!

— Понятно, осерчал, — пробормотала я, юбку подхватила и понеслась к лестнице в кладовые. Лучше уж банши, чем в глаза эти страшные смотреть.

Но не убежала далеко — спеленали меня путы невидимые по рукам и ногам, лицом к колдуну развернули, за руки посреди кухни подвесили, как рыбешку за крючок. Забарахталась я, ногами дрыгая — а никак не освободиться мне.

Смотрю — встала перед колдуном банши вчерашняя. Одежды белые развеваются без ветра, волосы лентами красными переплетены, на шее бусы мои висят в двенадцать рядов.

— Как же ты, Магда, девку пропустила? — тихо поинтересовался колдун. — Разве не для охраны ты в том подземелье поставлена?

А она руки в бока уперла, ногой топнула.

— А так, хозяин! Ты мне ни разу слова приветливого не сказал, все приказы да угрозы, а девка со мной вежливо заговорила, уважительно. Я роду триста лет служу, никто из вас мне даже веревочки не подарил, а она мне ленты красные отдала и ожерелье драгоценное. Поставлена я врагов не пускать. Но не враг она тебе. Нет зла в девке этой, только добро. И тебе бы подобрее быть не помешало. Не только к зверям лесным, но и к людям простым!

— Это ты мне говоришь, вестница смерти? — насмешливо спросил колдун.

— Это я говорю, как прабабка твоя далекая, Мерлин внук Мерлина, — ответила банши сварливо. — Не всегда я вестницей была. Когда-то была я такой же молодой и прекрасной, как девка эта.

— Прекрасной? — колдун на меня посмотрел, губы насмешливо скривил.