Мариэтта

С Александром Павловичем мы раньше познакомились, у Вадика Паперного? вот не помню уже… У него с Колей были отдельные отношения. Он к нам еще на Вражек приходил, помню. Был такой эпизод, как я сижу перед Пасхой, пытаюсь убрать нашу комнату, везде картинки моих учеников и мои, я вся в бумагах, в слезах, где дети, я не помню, помню, что входит Саша и так на меня жалостливо смотрит: «Бедная, а что же Коля тебе не помогает?» Коля не помню где был, наверно, в библиотеке. И потом я помню Сашу и Мариэтту на свадьбе Вадика и Гули, в 1966 году.

Первая встреча с Мариэттой: прихожу я на Сивцев, в нашу единственную комнату. В старом драном кресле сидит особа женского пола, очень на вид важная, и я не могла бы назвать ее девушкой, но лет ей, конечно, было мало, может, 24. Мне не было и двадцати, и все, кто хоть на год старше, казались мне совсем взрослыми. И я вижу, как Рома Тименчик и Супер <Суперфин> прыгают, а Коля сидит. Коля всегда выпендривался. Мы оба были молодые, ему 25, а мне 20. Но всегда он был Николай Всеволодович, а я Чуда или Таня.

Так вот, сидит женщина, скорее рязанской внешности, меня представил Рома или Коля: «Чуда, познакомься, это сама Мариэтта Чудакова». Я сделала лицо человека непонимающего. Тогда мне сказали: «Это один из ведущих специалистов по изучению текстов». Занималась она тогда уже Булгаковым и Зощенко, да? А я сказала: «Я люблю Зощенко». В этот момент я его уже любила.

Но у нас не сложилось отдельных отношений, как вот с другими нашими друзьями…

Михаил Шевелев

Зимой 2015-го в Химках дальнобойщики выступали против системы «Платон». Подогнали с десяток фур на площадку перед «Ашаном» и встали в знак протеста. Им была нужна солярка. Налил две канистры, привез. В благодарность мне предложили чаю на импровизированной кухне, которая располагалась в кузове фуры. Только тихо, пожалуйста, – попросили, – там сейчас лекция. В кузове обнаружилась Мариэтта Омаровна Чудакова, которая рассказывала водилам о реформах Александра Второго. Ни до, ни после не видел, чтобы кого-то слушали с таким вниманием.

Зоя Шитова

Кажется невозможным, что Мариэтточка никогда больше не спустится со своего 12 этажа на мой 2-й, не сядет уютно у окна, в которое она любила смотреть, и не скажет: «Наконец покой сошел на мою душу», – затем приходит наша кошка Васечка, укладывается возле нее и преданно смотрит на нее своими зелеными глазками, мы станем пить кофе и говорить абсолютно обо всем. Очень часто она читала стихи, она знала их множество. Незадолго я спросила у нее, кто это написал: «Не говори с тоской: их нет…» – и она тут же прочла («Это же Жуковский!»):

О милых спутниках, которые наш свет
Своим присутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет,
Но с благодарностию: были.

Однажды в музее была лекция Мариэтточки, и пришел некий господин, который с порога объявил:

– Хочу послушать живого гения.

Она была невероятно доброжелательным человеком, человеком огромного таланта, всестороннего образования, слушать и общаться с этим чудным человеком было радостью.

Я буду вспоминать о ней всегда с невероятной благодарностью и любовью.

Царствие ей небесное и вечный покой.

Ася Шульбаева

<…> я сейчас заглянула в личные сообщения. И увидела, что ровно три года назад, 22 ноября 2018-го, я написала Мариэтте Омаровне свой домашний адрес. Так откликнулась на ее предложение разослать желающим оставшиеся у нее дома несколько десятков книг формата брошюры «Прекрасные девяностые». Написала медсестра из Закарпатья, ставшая предпринимательницей, по предложению и с предисловием Мариэтты Чудаковой. И Мариэтта Омаровна в свои 81 пошла на почту и сама подписала конверты и разослала незнакомым людям эти книжки. Получив, я поблагодарила на странице ФБ. Надо было еще как-то поблагодарить. Светлая память прекрасному человеку!

Александр Якушев

Сегодня похоронили Мариэтту Омаровну.

Всю эту неделю, каждый день я смотрю по две, по три, по четыре передачи с ее участием, ее лекции, выступления. Некоторые пересматриваю сбился со счета, сколько раз, но нахожу и не виденные мной еще (спасибо, YouTube).

Занятие это для меня привычное. Не помню, как давно, но три года точно смотрю, перасматриваю, слушаю, переслушиваю лекции Чудаковой. Читаю ее книги, разумеется. И буду смотреть и слушать и читать, и старое и новое.

Непривычное то, что в ответ на мой комментарий я уже не получу ответное «Молодец, Якушев!», а чаще «Якушев, не дрейфь!» И привыкать к этому не буду.