Марий и Сулла. Книга вторая

«Он что-то замышляет, — недоумевая, подумал Марий, — но что? Он бессилен против комиций… Чему же радуется?»

На форуме народ толпился возле ростры. У подножия ее лежал обезображенный труп сына Помпея, зятя Суллы.

— За что убит? — спросил консул.

— За смелую речь перед народом, — сказал Лукулл, приветствуя Суллу.

— Кем?

— Сателлитами Сульпиция.

Сулла исподлобья взглянул на телохранителей: «Зверские лица, жадные глаза, обагренные кровью руки, — подумал он. — Нужно что-то сделать… Марий и Сульпиций погубят республику…»

Он повелел глашатаю объявить народу, что консул будет говорить, и, когда толпа замолчала, сказал:

— Вы хотите отмены ферий? Хорошо, отменяю.

И приказал глашатаям возвестить об этом на улицах и площадях.

Выборы полководца прошли бурно. Марий краснел и бледнел, слушая страстные убеждения Сульпиция, требовавшего, чтобы Марий, в звании проконсула, был немедленно отправлен на войну.

Голоса разделились: одни граждане стояли за Мария, другие — за Суллу.

— Марию ехать! Он великий полководец!

— Поезжай, Марий, в Байи, тебе нужны теплые ванны… Ты ослаб от старости и ревматизма!

Все знали, что он владел в Байях, близ Мизен, роскошной виллой, стоимостью в семьдесят пять тысяч динариев.

— Он живет как гетера! — крикнул кто-то и громко захохотал.

Но Сульпиций взял Мария под свое покровительство и заставил замолчать насмешников. Их оттеснили, а сателлиты, соединившись со сторонниками Мария, голосовали на него.

— Теперь ты доволен? — спросил Сульпиций, провожая Мария до его дома. — Этот Сулла упрям, как осел, но неопасен. Скажи, с чего начнешь?

— Первым делом я пошлю для приема кампанских легионов двух военных трибунов, и когда войска будут готовы к походу, я придам им подкрепления и посажу на суда в Врундизии..

XII

Сулла бежал из Рима.

Он мчался по Аппиевой дороге, загоняя лошадей, чтобы встать во главе легионов прежде, чем постановление: комиций будет получено на месте. Он торопился узнать, как отнесутся к Марию легионарии и согласятся ли служить под его начальством.

Лошадь, высекая копытами искры из широких плит дороги, неслась, храпя и задыхаясь, но Сулла мало заботился о ней. В Ариции он пересел на другую и, не останавливаясь в Велитрах, помчался дальше.

Дорога почти упиралась в море, потом отходила от него и бежала вдоль берега. Он видел лазурные волны, облитые солнцем, чувствовал на разгоряченном лице мягкое дуновение ветерка и, остановив лошадь, дал ей отдохнуть и напиться из горного источника.

Солнце, шепот морских волн и ветерок разморили его, — он чуть было не вздремнул, но превозмог свою слабость и поскакал дальше. В Формии опять переменил лошадь, доехал до Минтури и прибыл в Капую, покрытый с ног до головы пылью, падая от усталости.

Здесь он нашел друзей, передохнул часа два и отправился в Нолу к легионам.

Он нашел их за городом в полном порядке. Военные трибуны, примипилы, центурионы и легионарии сбежались, узнав Суллу, и приветствовали его радостными криками.

Не сходя с коня, Сулла обрисовал им положение в Риме и закончил речь словами:

— Воины, сенат хотел послать меня во главе легионов против Митридата, и я радовался: богатая добыча сделала бы вас людьми состоятельными, тем более, что щедрость моя вам известна. А злодей Сульпиций передал ведение войны старику Марию, который поведет против Митридата другое войско, всю добычу заберет себе, а воины получат крохи со стола разбогатевшего плебея! Справедливо ли это?

— Не хотим Мария! — закричало несколько голосов.

— Куда ему, дряхлому, на войну! Он с коня свалится, как ребенок!

— Ха-ха-ха! — загрохотали легионарии. — А кто будет у него нянькою? Я, ты, он — по очереди? Или военные трибуны и центурионы?

Воины злорадствовали. Они ненавидели Мария за скупость, жадность и суровость, за строгие взыскания и придирки.

Сулла разжигал злобу легионариев, хитрил, посмеивался над нерешительностью начальников и закончил речь возгласом:

— Не сегодня-завтра сенат пришлет магистратов, которые потребуют от меня передачи легионов Марию…

Голоса оглушили Суллу. Потрясая оружием, воины кричали:

— Долой Мария! Смерть ему!

— Не пойдем с ним!

Сулла стоял среди воинов, опустив голову, притворно разводя руками:

— Чего же вы хотите, друзья и соратники? Есть одно средство: идти на Рим и разгромить бунтовщиков, но это невозможно. Я — консул и должен подчиняться сенату…

— Но трусливый сенат — не власть! — заметил кто-то в толпе.

— На Рим! Веди нас на Рим! — заревело несколько человек, и в ту же минуту здоровые глотки подхватили этот возглас, и легионы огласили окрестность города мощным, неудержимым криком.

— Это незаконно и преступно, — возражали трибуны. Их не слушали, — радостные крики заглушали ропот начальников:

— Да здравствует консул!

— Да здравствует Сулла, наш вождь!

— Слава, слава!

— На Рим! На Рим!

Но Сулла делал вид, что колеблется. Напрасно авгур, принеся жертвы и осмотрев внутренности животных, объявил, что боги шлют благоприятные ауспиции. — Сулла продолжал колебаться: он предложил подождать до угря.

— Послушаем богов: что они возвестят во сне, то и сделаем.

Мысли не давали ему покоя: