Мария

С давних времен поэты называли Иордан символом драмы человеческой жизни, начертанным неумолимой судьбой, наполненным непознанным смыслом. Этот край – таинственный и прекрасный – хранит следы предначертания событий, что разворачивались в стране, расположенной на границе между европейской цивилизацией, омываемой водами Средиземного моря, и вечной тайной молчаливого Востока, скрытой за Аравийскими горами и Сирийской пустыней.

Контрасты природного ландшафта Палестины особенно разительны при путешествии с севера на юг. Ее верхняя часть – Галилея – подобна райскому саду, напоенному солнцем и вечным цветением. Ниже, к югу, через Самарию, богатую колодцами и источниками, природа беднеет, становится скудной и убогой на каменистой, засушливой почве Иудеи.

Движение мысли с севера на юг напоминает легенду о человеке, изгнанном из цветущего Рая и поставленном перед реалиями тяжкого труда, страданий и лишений.

Провинцией Галилея в то время правил тетрарх Ирод Великий, резиденция которого располагалась на Райской горе, впоследствии переименованной крестоносцами в гору Франков. Совсем рядом с Райской горой Ирода, на месте пожарища Содома и Гоморры, раскинулся пастуший город Вифлеем, в котором жила семья представителя древней царской династии, богатого горожанина Иосифа.

Вифлеем называли райским оазисом жизни посреди мертвой пустыни, здесь стоял дом, в котором появился на свет царь Давид. Именно поэтому с Вифлеемом были связаны различные легенды и пророчества о возрождении Давидова царства – времени благополучия и процветания иудейского народа.

Блистательный двор царя Ирода погряз в оргиях и разврате и, как ни странно, был центром истерии, связанной с ожиданиями прихода мессии. Все дело в том, что Ирод принадлежал чужеземному бедуинскому роду и никак не мог претендовать на престол в качестве наследника царя Давида.

Дряхлеющий семидесятилетний тетрарх укреплял свою власть всяческими заигрываниями с Римом – прославлением императора Августа, в честь которого возводил помпезные храмы и дворцы. Он даже осмелился в угоду Риму перестроить древний иудейский храм на горе Мориа, чем вызвал еще большую ненависть к себе со стороны религиозных кругов и простолюдинов.

Желая приобщить свою особу к царскому роду, Ирод взял в жены представительницу древнего рода Маккавеев, которая родила ему двух сыновей. Вскоре безумный правитель убедил себя, что его сын – это и есть тот самый мессия, который отнимет у него трон. Он убил обоих младенцев, а затем и их мать. Дальше – больше, он стал убивать всех младенцев, на которых ему указывали придворные чернокнижники. Точку в этой истерии поставило его собственное заявление о том, что он и есть тот самый мессия, который призван спасти иудеев.

Таков был градус истерии вблизи Вифлеема, где истинный носитель царственного рода царя Давида, богатый горожанин Иосиф, ожидал пополнения семейства. В назначенное время его юная жена, шестнадцатилетняя Мария, родила сына, которого назвали Иисус.

Мария была поздним ребенком в семье богатого горожанина. Дом ее отца стоял на том самом месте, где в Средние века будет возведена христианская базилика.

Родители Марии – Иоаким и Анна – долгие годы мечтали иметь детей, но Бог осчастливил их лишь в преклонные годы рождением единственной дочери.

Так уж случилось, что соседство с храмом способствовало сближению Иоакима со священнослужителями и вхождению в его дом древней мессианской идеи возрождения Давидова царства.

На склоне лет благочестивый Иоаким по настоянию священников удалился в пустыню, где проводил дни в постах и молитвах. Он вымаливал у Бога прощения грехов и великую милость продления своего рода.

Как-то ночью там, в пустыне, к нему явился ангел, возвестивший о предстоящем рождении необыкновенной дочери. Радостный Иоаким тотчас вернулся домой, где узнал, что и его жене – Анне – приснился пророческий сон, напоминавший его видение.

По прошествии положенного срока у пожилых людей родилась дочь, которую назвали Марией.

С трех лет Мария, будущая невеста уже немолодого Иосифа, воспитывалась в Иерусалимском храме, где восхищала своих учителей и наставников необычной зрелостью и восприимчивостью ума. Очарование ее детского облика никак не вязалось с мудростью, которая выражалась ею всегда уместно и с должным достоинством.

Удивительные способности девочки расцветали год от года на почве древней тайны духовного воспитания и храмового аскетизма. Юная послушница вобрала в себя огромный пласт духовности, выходящий за рамки человеческих мерок, и потому, когда храмовые наставники сообщили ей, что настало время замужества, для нее это известие было равносильно катастрофе: она была выше земных браков.

И все же Мария, приученная к смирению и послушанию, неукоснительно выполнявшая правила храмового устава, была вынуждена подчиниться священному решению, основанному на мессианских ожиданиях церкви, и вскоре стала женой старого Иосифа из дома Давидова.