Мария Антуанетта

Ребенка по традиции отдали кормилице и гувернантке детей Франции. Ею, сменив на этом посту мадам де Марсан, стала мадам де Гемене, та самая, чей салон Иосиф II назвал «притоном». Свита крохотной принцессы насчитывала 24 человека. Желая воспитывать дочь без затей, королева в соответствии с философией здорового материнства начала сама кормить ее. Мария Терезия, принимавшая близко к сердцу все, что касалось внучки, отнеслась к этому неодобрительно, полагая, что решать такие вопросы могут только король и врач. Сама она детей не кормила, считая, что кормящая мать не в состоянии снова забеременеть. Но, возможно, какое-то время Мария Антуанетта все же кормила дочь. «Я убеждена, что воспитание королевских детей непременно должно включать в себя этикет. <…> Нынешняя мода на свободное воспитание, введенная Руссо и ведущая к развязности, мне не нравится, я не вижу в ней никаких преимуществ, а исключительно недостатки. Я не имею в виду, что следует взращивать в детях гордыню, но считаю, что их с детства необходимо приучать присутствовать на приемах, чтобы предотвратить неприличные положения, когда монарх и его семья начинают ничем не отличаться от своих подданных. Это очень важный момент в воспитании, особенно когда речь идет о воспитании французов, нации излишне пылкой и легкомысленной», — поверяла Мария Терезия свои мысли Мерси, не желая пока давить на дочь.

Королева быстро поправлялась. Когда-то она пообещала Мерси, что, если Господь в милосердии своем подарит ей счастье материнства, она откажется от легкомысленных привычек и полностью посвятит себя своему долгу. Насколько она сдержала слово? В первое время она действительно во многом изменила образ жизни. Отказалась от дальних дорогостоящих поездок в Компьень и Фонтенбло, заменив их поездками в ближние Шуази и Марли, перестала бодрствовать по ночам, по нескольку раз в день заходила к дочери, уделяла больше времени королю, часто устраивала тихие семейные ужины в Трианоне. Игру она не бросила, но играла только у себя в покоях, в узком кругу, и не более двух раз в неделю. «Я совсем окрепла и вернулась к прежнему образу жизни, так что надеюсь вскоре сообщить моей дорогой матушке о своей новой беременности. Она может быть во мне уверена, я больше чем кто-либо чувствую необходимость родить еще детей, и ради этого не намерена ничем пренебрегать. Если прежде я заблуждалась, то это происходило по молодости и по легкомыслию; но сейчас я повзрослела, и вы можете быть уверены, я твердо знаю, в чем заключается мой долг. Я очень благодарна королю за его нежное ко мне отношение и рискну утверждать, что он доверяет мне все больше и больше», — писала Мария Антуанетта матери. Обрадованный король подарил супруге 120 тысяч ливров. Королевский подарок пришелся кстати, ибо у королевы накопилось долгов на три тысячи луидоров (примерно 60 тысяч ливров), а по подсчетам аббата Вермона, сумма карточных долгов за прошлый год подбиралась к восьми тысячам луидоров (160 тысяч ливров). Цифры эти произвели удручающее впечатление на королеву, и она, как пишет Мерси, решила сократить свои расходы и не тратить по пустякам.