Мария-Антуанетта

Несколько дней спустя на улицах из-под полы продавали брошюру «Восход зари». Этот ужасный пасквиль

[…] против монарха и его приближенных изобличал похотливую и распущенную Марию-Антуанетту. «В самых черных красках описывались совершенно невинные развлечения королевы, живущей за городом», — утверждала мадам Кампан. Автор этих стишков был вдохновлен реальным фактом. Когда весь двор находился в Марли, а король со своими братьями — под присмотром врачей после сделанных им прививок, Мария-Антуанетта изъявила желание встретить восход солнца, поднявшись в верхний сад. Это предложение было встречено с большим одобрением молодыми придворными, но совершенно не прельстило Людовика XVI, который очень не любил рано вставать. Тем не менее он позволил празднество на всю ночь, как того хотела жена, сказав ей, что сам в этом участвовать не будет. Итак, он, как обычно, ушел спать. Концерт продолжался до трех часов ночи. В это время сменился караул, и все отправились смотреть представление, устраиваемое на улице. Королева не уставала восторгаться: «Как восхитительно, как красиво!», оставшись в компании мадам де Ноай и принцессы Ламбаль. Эта прелестная ночная прогулка была испачкана и превращена пасквилем в безумную оргию, во время которой Мария-Антуанетта развлекалась, пустившись во все тяжкие.

«Грациозная королева, легкая на подъем в силу юного возраста, с ее страстью к расточительности, толкала людей на коварство и ревность, на ненависть к тем, кто ее окружал», — писал аббат Вери в своей «Газете». Принцесса производит такое впечатление потому, что в ее возрасте подобные вещи просто поражают, она не может чувствовать всей ничтожности этих поступков. Только большая беда может образумить людей. […] Но горе обрушивается на народ, когда их монархи становятся бесчувственными к тому, что о них говорят, и обоснованные упреки воспринимаются ими как грязная клевета. В нашем случае клевета побудила королеву к размышлениям, которые, несомненно, делают ей честь. «Ну вот, — говорила она, — прекрасный урок, чтобы избавиться от эйфории, теперь мне придется поверить в ту злобу, о которой мне все твердили».

По словам Метра, шпиона короля Прусского, «народ требует возмездия». Подозревают, что автором клеветы был канцлер Мопу. Во всяком случае, король только что выслал министра своего отца. Парижане радостно встретили весть о назначении министров, которые не были замешаны в недавней бойне. Тюрго и Миромесниль, пришедшие на смену ненавистным министрам, казалось, являли собой оазис процветания и справедливости. Маленькая королева праздновала победу. Она ни разу не вмешалась в министерские назначения, и клевета не очернила ее в глазах людей.

Во время пребывания в Компьене король выглядел безумно влюбленным в свою жену. Они довольно часто ужинали вдвоем в небольшом кабинете Людовика XVI и всегда спали вместе. Герцог де Круа, который внимательно следил за супругами, заметил, что «им было по-настоящему хорошо вдвоем и на эту молодую чету было очень приятно смотреть». Однако «супружеское положение» молодой семьи не отвечало ожиданиям двора. Говорили, что после прививки королю сделали небольшую операцию. И та предупредительность, с которой он относился к жене, позволяла думать, что благодаря скальпелю он сможет без труда выполнять свои супружеские обязанности. Однако ничего не происходило. Граф д'Аранда, испанский посол, который шпионил за Людовиком и Марией-Антуанеттой, был в курсе даже самых интимных вопросов супругов. По его словам, король страдал сужением крайней плоти. Можно, конечно, удивляться знанию таких подробностей из частной жизни короля, но надо понимать, что для Испании это было делом государственной важности. Если старшая ветвь Бурбонов прекратится на Людовике XVI, то испанские Бурбоны будут иметь право на французский престол. Увы, в это лето ни королева, ни графиня Прованская, ни графиня д'Артуа не проявляли ни малейших признаков беременности.

Глава 7. ПЕРВЫЕ ИЗОЩРЕНИЯ

Королевский двор покинул Компьен и направился в Версаль, где оставался всего лишь несколько дней. За это время королева должна была удостовериться, что работы в Трианоне идут как положено. Затем все, по обыкновению, отправились в Шуази и Фонтенбло. Траур по покойному королю не позволял молодому королевскому двору наслаждаться балами, праздниками и приемами. Но Мария-Антуанетта уже готовилась к возвращению в веселую жизнь, этот знаменательный факт король решил отметить в Версале в декабре. Все с нетерпением ждали празднеств, королева обновляла гардероб и старалась хоть как-то освежить в памяти унылые требования этикета.