Мария Федоровна

Я хочу, однако, высказать здесь мое глубокое убеждение: невозможно, чтобы те, о которых я говорил, напрасно претерпели свое мученичество. Я не знаю ни того, когда это будет, ни как это произойдет, но, без сомнения, настанет день, когда озверение потонет в им самим вызванном потоке крови, а человечество извлечет из воспоминаний об их страданиях непобедимую силу для нравственного исправления».

21 июля, через четыре дня после убийства, как явствует из докладной записки следователя по особым делам Н. Соколова, по Екатеринбургу были расклеены объявления, извещавшие, что «жена и сын бывшего императора отправлены в надежное место». Одни газеты сообщали об убийстве только царя, другие — всей семьи, третьи — что всю семью удалось спасти.

Документы, находящиеся в настоящее время в руках исследователей, в частности из архива следователя Н. Соколова (в том числе шифрованная телеграмма председателя Исполкома Уральского областного совета А. Г. Белобородова на имя секретаря Совета народных комиссаров Н. П. Горбунова от 17 июля 1918 года, гласившая: «Передайте Свердлову, что все семейство постигла та же участь, что и главу. Официально семья погибнет при эвакуации»), свидетельствуют о том, что задолго до убийства царской семьи шла целенаправленная подготовка этого убийства.

18 июля на заседании Совнаркома было заслушано заявление председателя ЦИК Свердлова о казни Николая II по приговору Екатеринбургского совдепа. Ленин, естественно, имел подлинную информацию о гибели всей царской семьи. Дневники Л. Троцкого, протоколы заседаний Совнаркома и Президиума ВЦИК от января — апреля 1918 года позволяют утверждать, что советское правительство думало о проведении открытого суда над Николаем II и давало указание о подготовке необходимых материалов. Троцкий предлагал открытый судебный процесс, который должен был развернуть картину всего царствования (крестьянская, рабочая, национальная, культурная политика, две войны и пр.). Ленин откликнулся в том смысле, что это было бы очень хорошо, если бы было осуществимо, но времени может не хватить. Как далее свидетельствует Троцкий, решение о казни царя было принято в июле 1918 года.

«…Казнь царской семьи, — писал в своем дневнике Лев Троцкий, — была нужна не просто для того, чтобы напугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что впереди полная победа или полная гибель».

Решающая роль Ленина в убийстве царской семьи подтверждается и многими его соратниками, в том числе В. Молотовым. «Не будьте наивным, — сказал Молотов Ф. Чуеву, — без Ленина никто на себя не взял бы такое решение».

Когда Троцкий возвращался из фронтовой поездки и узнал, что царская семья убита, он спросил Свердлова: «Что — все?» Свердлов ответил: «Ильич и я так решили. Он не хотел оставлять белым живых символов».

Ложь и дезинформация со стороны лидеров большевистской верхушки доходили до абсурда: когда американские журналисты спросили наркома иностранных дел Г. В. Чичерина, что произошло с императором и его семьей, он не нашел ничего лучшего, как ответить, будто прочел в американских газетах, что великие княжны живы и здоровы и находятся в Америке.

В подобном же духе были выдержаны в тот период и заявления советского посла в Берлине Адольфа Иоффе, который на вопрос о возможном выезде из Крыма в Данию вдовствующей императрицы Марии Федоровны заявил, что все без исключения Романовы должны оставаться в России во имя спасения их жизней. В сохранившемся в российских архивах его письме на имя В. И. Ленина от 21 июня 1918 года говорится: «Невозможно работать, если не знать, что происходит в России… Что делается с б[ывшим] Царем — я ничего не знаю. Кюльман — министр иностранных дел Германии вчера об этом заговорил, и я сказал ему, что не имею никаких сведений, почти не сомневаюсь в том, что его убьют, ибо на Урале германофобское настроение, Царя считают немцем, чехословацкое восстание еще более вызывает германофобство, и, кажется, поэтому там не смогут справиться — произойдет подобная расправа. Не доказывая, что это нам страшно навредит, я доказывал, что мы будем невиновны, а вина падет на случай. Если действительно что-нибудь произойдет, можно опубликовать вполне убедительный сериал, доказывающий нашу непричастность…»