Мария Каллас

Мария сохранит с Дзеффирелли самые добрые отношения, которые выдержат дальнейшее испытание временем. Что же касается самого Франко Дзеффирелли, то недавно в телепередаче Бернара Пиво «Апостроф» он вспоминал примадонну с прежним волнением и нежностью в голосе. Впрочем, он еще не раз будет работать «в поте лица» для нее.

Со своей стороны, Висконти, несмотря на то, что косо смотрел на творческое сотрудничество своего молодого конкурента с оперной дивой, не скрывал по отношению к ней своего безграничного восхищения. Лоране Шифано в прекрасной книге, посвященной певице, процитировала его высказывание по поводу Каллас. «Какое отличие от любой другой певицы старой школы! — заявил Лукино. — Эбе Стиньяни, например, в роли «Весталки» со своими двумя или тремя жестами имела самый жалкий вид. На сцене она выглядела как уборщица! Мария, напротив, постоянно училась и творчески росла. Стоило один раз указать ей нужное направление, как она, наделенная от природы удивительным артистическим чутьем, всегда оправдывала и превосходила возлагавшиеся на нее надежды. Что я помню о ней во время репетиций? Красоту… Яркость образа, экспрессию, все… Она была феноменом… Едва ли не отклонением от нормы. Из тех актрис, которые исчезли навсегда…»

Если появление Висконти в «Ла Скала» совпало с периодом высшего расцвета таланта Каллас, то это произошло отнюдь не случайно. Висконти принес новые идеи, изменившие существовавшее до него представление об оперном искусстве: концепцию сценографии, движений, указанных или, скорее, вмененных в обязанность артистам, систему освещения, которой он управлял как волшебник. Висконти в какой-то степени освободил оперу от условности действия и, не лишая ее романтического ореола, заставил зрителя поверить в реальность происходившего на сцене. И самое главное, Висконти умел максимально использовать профессиональные качества исполнителя. Так Каллас под руководством Висконти достигла вершины своего творчества.

Результат творческого союза этих двух выдающихся личностей не заставил себя ждать: 7 декабря 1954 года во время первого спектакля «Весталки» на оперную диву обрушился такой оглушительный шквал аплодисментов, которого она еще никогда не слышала. В конце второго акта к ногам певицы дождем посыпались красные гвоздики от зрителей, объединенных в едином порыве, независимо от того, где они сидели — в партере или на балконе. И тут Мария сделала жест, который привел публику в полный экстаз: она подняла один цветок и, подойдя к самому краю сцены, протянула его какому-то пожилому господину, который от избытка чувств едва сдерживал слезы. Даже такой верный поклонник Тебальди, как Артуро Тосканини, и тот не скрывал своего волнения.

Казалось, успех совместной работы Марии и Лукино достиг своего апогея. Однако настоящий триумф ожидал Каллас в опере «Сомнамбула». Следует отметить, что этому способствовала и музыка Беллини, наилучшим образом сочетавшаяся с вокальными возможностями певицы, и оркестр под руководством великого дирижера Леонарда Бернстайна, да и сам Висконти мобилизовал все свое воображение, чтобы «его» примадонна предстала перед публикой во всем блеске своего мастерства. Влюбленная в своего режиссера, Мария потребовала, чтобы он постоянно присутствовал за кулисами во время спектакля. Как мы уже знаем, Каллас, чтобы показать на сцене все, что она могла, нуждалась в наставнике. Однако на этот раз певица в своих капризах превзошла саму себя. Еще немного, и она была бы готова вытащить Висконти за собой на сцену… Такое поведение Марии, как можно догадаться, вряд ли нравилось Менегини, но он сдерживал свой гнев, понимая, что это не лучшее время для ссоры с женой. Кроме того, зная о предпочтениях Висконти, он был уверен, что увлечение Марии не грозит ему прослыть «рогоносцем».

Висконти, в свою очередь, превзошел самого себя как режиссер-постановщик. Он приложил все усилия, чтобы его лучшая исполнительница засверкала всеми гранями своего таланта, а произведение Беллини погрузило зрителей в состояние романтической меланхолии.

Как уже говорилось, лучшие дни для певицы и режиссера все еще были впереди. Для постановки «Травиаты» Висконти использовал поистине кинематографические приемы. Он выделил элементы, на которые, как правило, в опере не обращали внимания. Однако самое главное, он построил на сцене нечто вроде ларца для Марии, в котором она выглядела редкой драгоценной жемчужиной.

Висконти не делал секрета из своих задумок. Позднее он рассказал: «Я поставил «Травиату» для нее так, как это себе представлял. Надо служить Каллас. Лила де Нобили перенесла вместе со мной действие оперы в 1875 год, в конец девятнадцатого века. Почему? Потому что Марии будут необычайно к лицу костюмы той эпохи. Затянутая в узкий корсет, высокая и стройная, в платье, подчеркивающем талию, с турнюром и длинным шлейфом она будет неотразимой…»