Мария кровавая

Переговоры завершились к сентябрю 1518 года. Договор о всеобъемлющем мире, связывающий Англию и Францию, должен был быть скреплен браком дофина и апглийской принцессы, который состоится, как только дофину исполнится четырнадцать лет. Среди условий, касающихся приданого принцессы, была записана одна весьма существенная оговорка: если у Генриха так и не появится сын, то корону наследует Мария. Это самое первое по времени установление ее прав на престол. При тогдашних переговорах это условие было чисто формальным и несущественным. Генрих пока еще возлагал большие надежды на появление сына — Екатерина снова была беременна и почти что на сносях, — да и в любом случае в те времена казалось немыслимым, чтобы женщина по праву наследования стала королевой Англии. Но, как мы знаем, именно эта, тогда весьма маловероятная возможность и оказалась реализованной.

В середине сентября в Англию для подписания договора прибыли посланники французского двора. Это была довольно живописная процессия. Французы в шелковых камзолах верхом на конях скакали по Лондону, окруженные гвардией французского короля, целиком состоящей из шотландцев, и в сопровождении хозяев, английских вельмож, и стражи. Всего кавалькада насчитывала четырнадцать сотен всадников. В последующие дни на каждой из церемоний и во время пиршеств французы потрясали английских придворных, появляясь всякий раз в новых шелковых одеяниях с какими-то чудными прорезями. Казалось, кошельки посланников были столь же неисчерпаемы, как и их гардеробы. Они играли только по-крупному, причем ни один дворцовый прием не завершался без игры в карты или кости, которые так любил король. На щедром пиру в честь подписания мирного договора, устроенном Вулси, самым могущественным человеком в Англии после короля (теперь он уже был кардиналом и папским легатом), сразу же после трапезы на стол были выставлены золотые кувшины, полные дукатов, и кости. После полуночи, когда большинство гостей разошлись, Генрих остался «с некоторыми французами, решившимися играть по-крупному».

Соглашение о договоре было подкреплено торжественными клятвами с обеих сторон у главного престола собора Святого Павла. Затем прошла церемония помолвки, которая состоялась в восемь утра 5 октября в большом зале Гринвичского замка. Епископ Дарэмский произнес длинную торжественную речь во славу предстоящего высочайшего брака. С момента приезда французских гостей это была по крайней мере третья речь такого рода. Генрих стоял у своего тропа, с одной стороны — Екатерина, а с другой — его сестра Мария, кардинал Вулси и еще один папский легат, кардинал Кампед-жио. Рядом с Екатериной находилась нянька Марии, держа на руках принцессу. На Марии было одеяние из золотой парчи, а на золотистых кудрях украшенная драгоценностями бархатная шапочка. Для своего возраста она была некрупным ребенком, худенькая, с унаследованной от отца нежной кожей и светлыми глазами. В общем, симпатичный ребенок с правильными чертами лица и приятным румянцем. Во время длинной церемонии она улыбалась и вела себя спокойно, тем самым подтверждая горделивое утверждение Генриха, что его дочь «никогда не плачет». Когда епископ закончил, посланники попросили Генриха и Екатерину дать согласие на брак, а от имени дофина такое согласие дал французский адмирал Бонниве. Затем Вулси надел на безымянный пальчик принцессы крошечное колечко. Играя роль отсутствующего жениха, адмирал поправил колечко, укрепив его на пальчике, на чем торжественный ритуал закончился, и все присутствующие двинулись в великолепно украшенную часовню, где была отслужена торжественная месса. Празднества завершил еще один пышный пир, а танцы в этот вечер продолжались до трех утра, в то время как невеста уже давно спала в своей кроватке.