Мария кровавая

Затем столы убрали, и начался бал-маскарад. По очереди танцевали шесть групп участников: юноши в белых атласных одеждах, мужчины в длинных черных атласных накидках, белых париках и с накладными бородами, а также группа в «длинных одеяниях, столь же длинных чулках и коротких бриджах». В разгар бала-маскарада появился Франциск в костюме, который превосходно раскрывал его таинственный, скорее даже мистический образ. На нем был длинный, плотно облегающий костюм из белого атласа — одеяние, чем-то похожее на одежды Христа на картинах с религиозным сюжетом. Его молодость, темные волосы и борода еще больше подчеркивали сходство со знакомым обликом Спасителя, а красивое лицо и манера держаться производили глубоковолнующее впечатление. К белому одеянию были прикреплены какие-то «циркули и циферблаты» — видимо, некие оккультные символы, значение которых собравшимся было непонятно, что добавляло его образу таинственности. Появление группы девушек, одетых «по итальянской моде» в короткие тупики, обносящих всех вином и сладостями, несколько разрядило торжественную атмосферу, и вечер закончился танцами и возлияниями. Ближе к ночи начался проливной дождь, но, как написали своему королю посланники, «к счастью, холщовый потолок был хорошо натерт воском, так что на головы гостей упало всего лишь несколько капель». На этот прием Франциск затратил огромную сумму, которую они оценили в 450 000 крои.

* * *

В промежутке между обменом делегациями Екатерина в последний раз разрешилась от бремени. И опять неудачно. На этого ребенка возлагались большие надежды. «Господь милостив, и Ее Величество, может быть, наконец разрешится сыном, — писал Юстиниан в Венецию в последний месяц ее беременности, — а имея наследника, король будет чувствовать себя свободнее в любых своих начинаниях». Появление на свет сына означало бы, что корона не перейдет к Марии, а от нее к будущему мужу, дофину. Сын — это продолжение династии, спокойствие короля, а стало быть, и его подданных.

Однако на восьмом месяце беременности Екатерина родила мертвую девочку. Юстиниан назвал эту неудачу «досадной и огорчительной». «Никогда и никого еще в этом королевстве не желали так сильно и с таким нетерпением, как принца, — писал он. — Если бы Его Величество оставил после себя наследника, государство находилось бы в большей безопасности, это здесь ясно почти каждому. А сейчас положение прямо противоположное». Екатерина была убита горем, Генрих как туча мрачен. Ведь помолвка принцессы была рассчитанным риском. Генрих поставил па то, что, пока дофин достигнет брачного возраста, его претензии на английский престол через жену будут аннулированы появлением у короля сына или даже нескольких сыновей. И вот сейчас он проиграл. Юстиниан не сомневался, что если бы результаты беременности Екатерины были известны до подписания договора и церемонии помолвки, то вся эта дипломатическая процедура не состоялась бы. «В королевстве опасаются, — замечал он, — что посредством брака оно может перейти под владычество Франции».

ГЛАВА 4

Пусть я красой не богата,

Есть краше меня без числа, —

За все английское злато

Чинить бы не стала я зла.

Итак, Екатерина родила мертвого ребенка. Это означало, что Мария вовсе не отходит на задний план, как надеялся отец, а, напротив, ее положение приобретает еще большую государственную важность. К здоровью принцессы при французском дворе относились с глубочайшим вниманием. Еще бы, ведь ее помолвка с дофином была залогом мира между Англией и Францией — вот почему было важно, чтобы Мария оставалась здоровой. При каждой встрече с английским послом Томасом Болейном королева Клод не забывала осведомиться о здоровье Марии, а дипломаты и придворные различными способами пытались выведать друг у друга, «не больна ли сейчас принцесса». Спустя несколько месяцев после обручения по Парижу поползли слухи о смерти невесты, что вызвало непродолжительную панику, которую очень скоро развеял Болейн, заверив расстроенных придворных, что Мария пребывает в добром здравии.

Размер свиты Марии и затраты на содержание ее двора теперь соответствовали ее государственному значению. Ей не исполнилось еще и трех лет, а стоимость содержания увеличилась до тысячи четырехсот фунтов, причем опись предметов ее обихода включала набор драпировок, постельных принадлежностей и прочее, чего хватило бы на апартаменты дворца значительных размеров. Наряду с гобеленами, коврами, перинами, бельем, медной посудой и оловянными тазами в хозяйстве принцессы в постоянном ходу были пять тысяч крючков, две тысячи приспособлений для навешивания и снятия гобеленов, молотки для вбивания крюков в стены и забивания гвоздями крышек шкафов и сундуков, десятки метров холста для покрытия груженых повозок. Сюда же следует причислить и миниатюрный трои — маленькое кресло, обитое золотой парчой и бархатом, — с золотым балдахинчиком и маленькой золотой подушечкой, подкладываемой под ножки принцессы.